– Дождь – согласился я.
– В тот день тоже был дождь. Только сильнее. Куда сильнее! Но я начну со времен более ранних…
– Может ну нахрен? – я досадливо поморщился.
– Как это нахрен? – поразился Артур – Но ведь если я начну с самых истоков, с самого начала – это откроет тебе мою личность, покажет ее многогранность и неповторимость!
– О… ну тогда не нахрен…
– Вот видишь!
– Тогда в жопу твои истоки. И поглубже. Слушай сюда, гоблин. Ты для меня… дешевка, что всего добилась благодаря смазливой мордашке и откуда-то взявшейся убойности в кривой ручонке. Того же старика огородника, Рокса из погибшего сквада или переставшего лапать и ласкать игстрел Сэма Жабу я уважаю в разы больше.
– Просил же! – вздохнул усаживающийся на ступеньки Жаба, раскрывая над собой здоровенный желтый зонт с надписью «Бункерснаб защищает! Даже от непогоды!» – Держи. Компот. Уловил тут краем уха. Не против, если я тоже послушаю? Все лучше, чем нытье той глыбы сала, что жалобно плачет о том, что Артурчика сейчас начнут опять бить по милой умной головке… у тебя какая головка умная, Артурчик?
– Черт… – голова в пакете бессильно поникла – Просил же ее не злоупотреблять уменьшительными и ласкательными…
– Слушай – кивнул я Жабе, принимая бутылку компота.
– Он ничем не заряжен.
– И хорошо – ответил я, умещая бутылку между ног и убирая озябшие мокрые ступни под скамейку – Давай, птичка забинтованная. Пой факты.
– Начну с самого начала! – уперся парень – И хоть что делай! Если расскажу только факты – буду выглядеть как удачливый баран! А я не такой! Я – особенный!
– Особенный баран?
– Человек! Я особенный и правильный человек! Вот так вот!
– Вали из моей лавки, толстуха! – рявкнул Сэм, оборачиваясь и глядя в дверь – Че ты прилипла к банкам с персиками?
– Да я только посмотреть…
– Кому сказано! Сядь на вон ту табуретку и жди!
– Ла-а-адно… – тоскливо вздохнули из лавки и Белла затихла.
– Когда я родился в прибрежной деревушке, то почти сразу понял, что я тут не к месту – начал Артур, как и обещал, с самого начала и я вздохнул куда тоскливей чем Белла.
Вот дерьмо сопливое… понеслась вонючая слезливая лавина…
Появившись на белый свет добропорядочным и симпатичным добросом Артур, получивший звонкое звучное имя, быстро заскучал, поняв, что это не его.
Что именно «не его»?
Да все!
Рыба, овцы, куры, пашня, яблони… не его!
В то время как остальные явно были счастливы и солнечными сонными улыбками изо дня день крутились в беличьем бесконечном колесе, Артур подыхал от скуки и тоски, выполняя ту же самую работу. Что-то внутри не позволяло саботировать, поэтому ненавистные морковные грядки он пропалывал идеально, безжалостно уничтожая сорную траву. А в последние недели он только грядки и полол – морковные, капустные и огурцовые. Все по причине того, что сонные солнечные жители быстро просекли натуру Артура и начали… отдаляться. До бойкотирования вечно недовольного селянина не дошло, но общаться с ним стали куда реже, а звать на пивные вечеринки в пабе и вовсе прекратили. Чувствуя себя белой вороной Артур и вовсе перестал скрывать свою натуру. Он, вооружившись палкой, ожесточенно воевал с подступающими к деревне колючими кустарниками, с не меньшей ожесточенной отжимался и подтягивался, метал камни и топоры, качал пресс и даже шею, стараясь «убить» себя до такой степени, чтобы к сумраку отрубиться мертвым сном в каком-нибудь амбаре на отшибе. В кроватях он не спал – считал, что это размягчает жопу и душу. В кроватях спят лишь ленивые мягкотелые неженки годные только для сонной мирной жизни. А настоящий рыцарь и герой должен довольствоваться снопом душистой соломы. Надо сказать, что многие девушки, что днем тихонько прыскали при виде его, вечерами тихонько прокрадывались в амбар, не давая ему как следует выспаться. Но с утра он, выполнив в ускоренном темпе ежедневные унылые работы, снова принимался измываться над собственным телом. Когда заболевал от перегрузок – спасал деревенский медблок, где добрая Мать вкалывала что-то настолько хорошее, что все боли и болезни проходили уже на следующий день.