Убедившись, что я не настроена продолжать беседу, Алла ушла. А я занялась, собственно плаванием. И занялась с большим удовольствием. Дорожка коротковата, но это ничего – главное, поймать ритм движения. Оттолкнулась от стенки, сделала шесть широких, мощных гребков, повернулась, снова оттолкнулась от стенки, еще шесть гребков, оттолкнулась…
«М-м-да, интересный суп кипит в этой кастрюльке. Честно скажу, когда соглашалась ехать сюда с Борькой, даже не представляла, что окажусь по самую маковку в криминале. Надо же, убийство. И с чего вдруг? Никто безвременной кончиной господина Евгения, как его там по отчеству, не опечален, и это, учитывая характер покойного, удивления не вызывает. Но все-таки, кое-что мне непонятно. Я встретила Евгения в гостиной около часа ночи – он был одет и ложиться спать явно не собирался. А в момент смерти, на нем была пижама, из чего следует… черт его знает, что из этого следует! Самый логичный вывод, что Евгений, действительно, был в своей комнате, когда услышал шум. Спустился посмотреть, что происходит и спугнул грабителя. И было это, очевидно, между часом ночи и шестью часами утра. Потому что в шесть, когда я проходила по коридору, окно уже было открыто и значит грабитель…»
Я забыла, что надо грести, вдохнула воды и едва не захлебнулась. С трудом, уже не королевским брассом, а каким-то судорожным, больше всего похожим на «по-собачьи», стилем, добралась до лесенки, уцепилась за нее и встала на ноги.
«Господи, надо же быть такой дурой! Надо же было напридумывать такого бреда! Грабитель, забрался по стенке, открыл окно! Да в этом коттедже, во всех комнатах и даже здесь, в бассейне, стоят фирменные пластиковые окна, которые открыть снаружи принципиально невозможно! И это значит, что не было никакого постороннего грабителя! Никто не залезал по стенке и не слышал Евгений никакого подозрительного шума. Правда, тогда непонятно, зачем он шастал по дому в пижаме. Не спалось? Или хотел с кем-то встретиться, поговорить? Дня не хватило и половины ночи тоже? Когда я его видела в последний раз, он тоже явно кого-то ждал. Хотя, это не показатель. Ну ждал, а мог и не дождаться. Потом, если разговор был важный и требовал времени и спокойствия, то его просто пришлось отложить. В час ночи народ еще не угомонился – в каждой комнате кто-то сидел, в этом я сама убедилась. Значит, если Евгений хотел поговорить с кем-то из обитателей дома так, чтобы об этом не узнали остальные, он вынужден был перенести встречу на более позднее время.»
Я, наконец, вылезла из воды и принялась лихорадочно вытираться.