― У Уиклоу есть способность давить на больное, ― сообщил один из них. ― Ему нравится провоцировать людей. Он следит за реакциями, но, если ты кинешься на него, если нам придется оттаскивать тебя от него, тогда тебя больше не пустят в эти стены, а он подаст новый иск в чертов Европейский Суд за нападение и нарушение его человеческих прав.
― Я офицер полиции при исполнении, и у меня нет привычки нападать на преступников, не важно, известны они или нет, ― Тюремный охранник, кажется, не поверил. ― Теперь я могу с ним увидеться? ― спросил Брэдшоу.
― Есть кое-кто, кто перед этим хочет с тобой увидеться, ― сказал охранник, и, когда Брэдшоу начал злиться из-за дальнейшей задержки, он добавил, ― если ты не возражаешь.
Брэдшоу ожидал напутствия от коменданта тюрьмы или, возможно, одного из многочисленных психиатров или тюремных врачей, которые наблюдали Уиклоу во время заключения. Он, определенно, не ожидал увидеть священника. Отец Нунан ждал его в приемной.
― Говорю со всем уважением, Отец, ― сказал Брэдшоу священнику, ― но почему вы здесь?
― Я здесь, потому что услышал, что вы желаете посетить Эдриана, констебль.
Брэдшоу испытывал соблазн поправить священника относительно его ранга, но решил оставить все, как есть.
― Я здесь, чтобы задать вопросы Уиклоу, ― сказал Брэдшоу, ― о событиях, произошедших несколько лет назад.
― Я знаю, и, когда я услышал, что вы приедете, ― голос священника почти упал до шепота, как будто Уиклоу уже был в одной с ними комнате, и священник беспокоился, что тот может их услышать, ― должен признать, я был более чем обеспокоен.
Брэдшоу взирал на священника, мужчину солидного возраста с мягкими чертами лица, но проницательными глазами.
― Вы беспокоились обо мне?
― Об Эдриане, ― ответил священник, как будто они обсуждали маленького, беззащитного ребенка.
― Я не понимаю. С чего бы вам беспокоиться об убийце?
― Я знаю Эдриана уже на протяжении пятнадцати лет, ― сказал священник, ― он сложный человек. Я думаю, если вы хоть на миг забудете о его преступлениях, вы увидите ум и уровень чувствительности, которыми можете быть удивлены.
― Уровень чувствительности? ― Брэдшоу ушам своим не мог поверить. ― Мужчина убил нескольких детей. Как я могу забыть о его преступлениях, и почему, черт побери, мне хотеть это делать?
― Так как с тех темных времен Эдриан пришел к пониманию, что то, что он совершал, было неправильным.
― О, ― сухо произнес Брэдшоу. ― Ну, тогда все в порядке. Вероятно, нам стоит его выпустить, как мне кажется.
В глазах священника промелькнуло раздражение, но он успокоил себя.