– Тонму лэр-капитан! Разрешите доложить?
– А я, по-твоему, зачем здесь? Говори толком, – старший брезгливо сморщился, слушая меня.
– На мальчике заклинание, не внесённое в реестр. Матери неоднократно указывалось на необходимость следовать установленной процедуре для входа в крепость.
Офицер отмахивается от моих объяснений:
– И? Если ты сам в курсе, то пропускай давай!
– Тонму лэр-капитан, вы не подтвердили приказ.
– Какой ещё приказ? Ты эту глупость устроил, ты и расхлёбывай.
– Тонму капитан, мной был подан сигнал о происшествии, если вы не подтвердите ключом решение, то я буду вынужден подать сигнал тревоги, согласно уставу.
Моя рука замерла над центральной руной, висящей выше остальных, готовая в любую секунду напитать её маной. Я внимательно смотрел то на капитана с дежурным нарядом, то на виновников происшествия, пытаясь понять, что происходит передо мной: глупость и безалаберность или сложная схема проникновения людей под ментальным контролем? Ауры у всех в порядке, следов воздействия нет, неучтённых амулетов нет, амулет-ключ горит успокаивающим огоньком на груди старшего караула. Но почему столько нарушений устава?
Капитан – кажется, его звали Гилон – положил руку на амулет-ключ, и я выдохнул, расслабляясь. Однако, вместо сигнала о подтверждении приказа, пришла команда на снятие защиты и купол рунного круга мигнул, готовясь опуститься по команде старшего. Я тут же провалился в транс и влил ману в сигнал тревоги. Канал подпитки защиты моего поста наполнился энергией во всю ширину, заставляя сиять видимым светом его купол. Ни о какой попытке внешнего снятия уже не могло быть и речи: все, а не только нашего поста, проходы в крепость перекрыты заклинаниями, любое гашение их как с места, так и ключами доступа старшего караула – невозможно. В самой крепости загремела тревога, слышимая даже здесь.
– Идиот, – простонал капитан.
Я промолчал, пытаясь уследить за всеми вокруг – за бледной как молоко женщиной, за восторженным ребёнком, за галдящей толпой в отдалении, за вопящим старшим и ошарашенными бойцами моего и дежурного нарядов. Держал руки на рунах атакующих плетений и заодно пытался понять глубину того, куда мы все дружно ухнули. Прибытие старшего офицера я принял с облегчением, еще плохо осознавая, что все только начинается.
С каждой минутой, с каждым новым кабинетом я всё отчётливее понимал, что если это и не пропасть, то очень, очень-очень близко к ней. Выше этого кабинета в Пеленоре только покои Повелителя.
– Забавно.
Голос пробирал морозом вдоль позвоночника.
Пусть ещё скажет, что это смешно. Больше всего мне хотелось ругаться, поминая тёмных. От жрецов, до демиургов, чтобы им всем икалось.