Фарид один на пристани, если не считать старика, который возится в кокпите своей яхты, что-то там поправляет, драит и попивает вино из бутылки. Он предлагает Фариду стаканчик, тот отказывается, но обращение старика отвлекает его от мыслей о войне и настраивает на мирный лад.
Он сидит на своем излюбленном месте у дальнего края причала под одной из осеняющих его лип. Прислонившись к подпорной стенке, размягченно вбирает в себя красоту озера.
Фарид живет в Берлине давно, и все-таки его до сих пор поражает, как поздно садится тут солнце летом. Сумерки кажутся бесконечными, синева воды постепенно делается все гуще, в небе над лесом на дальнем берегу все не гаснет оранжевая светящаяся дымка.
Старик уходит, и вскоре поднимается, чтобы идти, Фарид, которому хорошо в одиночестве. Отряхивая брюки сзади и оглядывая напоследок озеро, он видит клубный «солинг», идущий дергаными галсами к единственному свободному месту для швартовки.
Он знает, кто это: он уже неделю наблюдает за этим горе-яхтсменом. Всякий раз ему больно от этого зрелища, но не смотреть он не может, хотя иной раз смотрит сквозь собственные пальцы.
Фарид медлит на причале, глядя, как он отвратительно лавирует, как он скверно управляет судном. Яхта приближается к берегу, и Фарид уже не знает, что это: неумение или осознанная бесшабашность. На какое-то время, кажется, минимальный контроль к плывущему возвращается, но очень быстро он вновь его утрачивает. Если бы не кранцы, которые он догадывается выбросить за борта, и не корректировка хода в последний момент, Фарид бы не удивился, если бы дело кончилось переворотом и вынужденным купанием.
Швартуя судно, незадачливый яхтсмен спутывает канаты и вяжет их неряшливо.
Фарид, страдая не на шутку, невольно подходит ближе.
— Помочь вам? — спрашивает он по-немецки.
Не услышав ответа, пробует наудачу английский, и тут лицо подплывшего светлеет.
— Я знаю, что делаю все хреново, — говорит он.
Фарид не пытается его разубедить. Молча кивает, развязывает носовой швартов и медленно, наставительно показывает все действия.
— Вначале подвести под этот… рог.
— Под утку, — радостно поправляет его тот. — Это называется — крепительная утка.
— Значит, всегда вначале под крепительную утку.
Яхтсмен кивает, и Фарид вяжет канат восьмерками, а напоследок неспешно, наглядно делает петлю с нижним положением свободного конца.
— Завершайте всегда так. Потом сильно-сильно тянете за конец и аккуратно его сматываете. В Германии, и особенно если ходите под парусом — никаких хвостов, — говорит он, показывая, что владеет английским вполне. — Всегда и всюду — никакой небрежности, все аккуратно, туго и чистенько.