Z сидит в кабинете начальника напротив его пустого кресла, сам же начальник стоит позади Z и, крутя свисающий стержень, поворачивает пластины жалюзи вдоль стеклянной стенки в положение «закрыто», так что все на этаже будут знать: у него очередной разговор с глазу на глаз по секретному делу.
Если есть на свете более дебильное, сильнее бросающееся в глаза действие, чем вот это, которое начальник Z привычно совершает всякий раз, когда им надо поговорить наедине, то Z хотел бы знать, в чем оно состоит.
Человек, которому Z непосредственно подчиняется в парижском филиале международного информационно-технологического концерна, также курирует его другую деятельность, негласную. Вдвоем они ведут эту скрытную работу изнутри компании, чему способствует одна сочувственно настроенная сионистская душа в верхних эшелонах.
Когда начальник, повернув жалюзи, садится, Z извиняется за свою просьбу о неотложной встрече, как и за личный характер электронного письма, которое он послал накануне поздно вечером; все дело в том, что он хотел поставить его, начальника, в известность сразу, едва узнал сам. В общем, ему надо будет уйти во внеочередной отпуск.
Z хочет лететь в Штаты к умирающей маме — помочь ей, говорит он. В смысле — не умереть помочь, а не умереть. Он всей душой надеется, что она не умрет, но ему кажется, что, вероятнее всего, это случится.
— Вся изъедена, — так он формулирует.
— Мне очень-очень жаль, — говорит начальник довольно-таки безучастно.
— Мне — ей — очень важно, чтобы я был рядом.
— Разумеется.
— Должен вам сказать, что уже сходил и купил билет сегодня утром.
— Да, — говорит начальник. — Я знаю.
— Знаете?
— Да, мы знаем. Это обнаружилось. Приобретение билета.
— Ясно, — говорит Z. — Я так и думал, что обнаружится, — говорит он, хотя ничего подобного не думал.
Предлог как таковой — мамин рак и срочную необходимость мчаться домой и быть при ней — он удачно, казалось ему, придумал не один год назад, чтобы использовать в экстренном случае. Но он и помыслить не мог, что ему придется пустить этот предлог в ход, чтобы выпутаться из последствий своей измены — измены с подлинно добрыми намерениями.
Во время одной из своих ранних поездок домой в Америку, целью которой была легальная и экстравагантная перемена имени (простой способ «перезагрузиться» в качестве экспата), он провел утро в суде; сонный из-за разницы во времени, он ждал своей очереди среди чокнутых, желающих переименоваться кто в Незабудку, кто в Ласточку, кто в Светлогрезу, кто в Бэтмена-Джеймса.
Получив желаемое, он, изможденный, поехал домой, где дорогая мама ждала его в кухне, желая знать, как прошла встреча.