Зверь не издал ни звука, а добродушно повилял хвостом, улыбаясь.
— Я — Нацик, и я — фашист, — заносчиво выкрикнул лысый парень. — И у меня вопрос к тебе, Валера Клюев! Какого хрена ты сюда припёрся?!
— Заткнись, Нацик! — кротко заявил Профессор.
Бомжи сидели вокруг костра, в котелке на рогатинах булькала картошка, на травке лежали канапе с чёрной и красной икрой, протухшая лососина и свежий миндальный расстегай.
— Нацик, а знаешь, в чём разница между тобой и порядочными бомжами? — без злобы спросил Клюев.
— В чём, сволочь!?
— Да в том, что все бомжи опустошают живот один-два раза в сутки. А ты, Нацик, делаешь это каждый раз, как только открываешь рот.
Бомжи ехидно засмеялись. Зверь повалился на спинку, и от избытка чувств замахал лапами. А потом случилась драка, и Клюев сломал фашисту нос бутылкой «Пунша». Вдребезги.
— Фёдор, помоги Нацику смыть кровь и приклеить гигиенический пластырь, — исчерпал инцидент Профессор, при молчаливом одобрении коллектива. Не одобрял ситуацию только сам фашист, но его никто не спрашивал.
Профессор расчесал бороду и сказал речь, рассчитанную на Клюевское просвещение:
— Главная столичная помойка по площади не меньше Занзибара. Бомжей здесь неисчислимое число. Живут артелями, вроде как мы. Так легче и безопасней. Помойка — это конкретно бездонное дно. Можно найти всё, что угодно. От сервелата до норковой шубы, от пакетов с осмием до марсианского лунохода.
Фёдор, Тома и Зверь с любовью смотрели на Профессора. Нацик плевался в сторонке.
— В нашей жизни есть нюанс, — продолжал глава артели. — Мусоровозчик Леонид, слово которого скрижаль! Каждый день, утром и вечером, Леонид приезжает на помойку, и вываливает городской мусор. Потом забирает у бомжей находки магазинного вида, и увозит их на продажу в Столицу.
— Схема такова: мы находим здесь годный товар, а Леонид его реализует, — дополнила Тома. — Деньги пилим пятьдесят на пятьдесят.
— Кстати, можно продать через Леонида твой армейский автомат, — алчно сказал Фёдор.
— Ты знаешь слово «нюанс», Профессор, — подметил уважительно Клюев. — Ты настоящий профессор?
— Он — подлинный профессор, — подтвердил Фёдор.
— И настоящий мужчина, — добавила Тома.
Зверь согласно и церемонно кивнул.