– Карл, нам придется позвать Бьёрна. Готовьтесь к разборке, – заметил Гордон.
Вице-комиссар представил себе последствия. Дисциплинарный выговор, неминуемая месть и приступ ярости в сочетании с разочарованием коллег и ощущением личного поражения. Ну хорошо, предположим, их отдел не ознакомился бы с подробностями всех этих дел и не вывесил бы материалы на доске, что тогда? Карл кивнул коллегам, взял трубку и позвонил Лизе с просьбой немедленно прислать Ларса в подвал. Затем потянулось время ожидания, когда каждый пытался понять, каким образом можно привести к общему знаменателю столь разные дела.
* * *
То, как Бьёрн вошел в комнату, во всех смыслах оправдывало его имя[20]. Взглянув на доску, он тут же выпустил свои медвежьи когти, от чего и без того тесное пространство сжалось до спартанского минимума.
Карл жестом показал Гордону, чтобы тот привел Патрика, и, когда на пороге появился этот косивший под плохиша парень, лицо Бьёрна раскалилось до предела. Он был вне себя от ярости.
– Какого дьявола здесь оказался допрошенный мною свидетель? И за каким чертом у вас в подвале висят дела о водителе-убийце, об ограблении на дискотеке, не говоря уж о деле Циммерманн? Так вот, значит, о чем долдонил этот идиот Олаф Борг-Педерсен! Я просто не поверил своим ушам! – Он резко повернулся к Карлу и принялся размахивать острым как бритва ногтем указательного пальца у него перед глазами. – На этот раз ты перешел все границы дозволенного, Карл Мёрк, ясно тебе?
Вице-комиссар воспользовался близостью противника и остановил его словесный поток, решительно заткнув ему рот рукой. А затем как ни в чем не бывало обратился к Патрику:
– Будьте добры, расскажите инспектору полиции Ларсу Бьёрну то, что недавно поведали нам.
Бьёрн замахал руками в знак протеста.
– Нет-нет, нельзя вмешивать его в наши внутренние дела! Карл, выведите его отсюда!
Однако Патрик подошел к доске и показал на одну из девушек на фотографии класса.
– Это Дениса, – сказал он.
Бьёрн прищурился, чтобы сфокусировать взгляд на изображении.
– Ларс, он говорит правду. Эта девушка – Дениса Франк Циммерманн, а прямо за ее спиной стоит Стефани Гундерсен, убитая в две тысячи четвертом году. Все уголовные дела, находящиеся на этой доске, каким-то образом связаны друг с другом.
Им потребовалось около десяти минут, чтобы посвятить шефа во все взаимосвязи, существующие между делами, после чего тот застыл, как соляной столп перед Содомом и Гоморрой. Конечно, он был изрядным занудой, но в нем не умерла душа следователя. В данный момент Бьёрн испытывал примерно те же эмоции, что и его коллеги. Пока еще не понимая толком, что к чему, он все же ощущал невероятное облегчение.