– Плоть от плоти моей, – отвечает папа. – Кровь от крови.
– Ты хоть понимаешь, как это странно звучит?
Папа усмехается:
– Сосредоточься на этом чувстве. Поверь в эту непреложную истину. Ты – моя дочь.
Я сосредотачиваюсь на этой мысли. Принимаю ее всей своей сутью, не сомневаясь, что это правда.
– Открой глаза, – просит папа.
Я так и делаю. А затем резко вдыхаю.
Прямо передо мной тянется полоса света. Она, без сомнений, порождена венцом, что лишь подтверждается пульсирующими теплыми золотистыми и холодными серебристыми оттенками, отражающими одновременно и солнце, и луну. А также силой, которая проходит сквозь меня. Я перевожу взгляд на вытянутую руку и вижу, как свет обвивается вокруг локтя, тянется вдоль предплечья к сжатой ладони, будто бы обхватившей невидимую ручку, после чего устремляюсь вверх, к кончику, с удивлением осознавая, что у света есть край. Окончание.
Боже. Это же меч.
Я смотрю на Кристиана, который улыбается мне в ответ и мысленно показывает большой палец. Папа отпускает мое запястье и отступает на шаг, любуясь нашим творением.
– Красиво, не правда ли? – спрашивает он.
– Да. И что мне теперь с ним делать?
– Что захочешь, – говорит папа.
– Наверное, стоит быть осторожной. Им можно порезаться.
Вместо ответа папа призывает свой меч Света, а затем замахивается и обрушивает его на Кристиана так молниеносно, что тот не успевает даже пошевелиться, не то что отразить удар. Я прижимаю руку ко рту, не сомневаясь, что сейчас увижу, как моего лучшего друга разрубит пополам, но меч проходит сквозь него, как солнечный луч сквозь облака.
От шока Кристиан выпускает свой меч Света, тут же растворившийся в воздухе, а затем смотрит на свой живот. И провожает взглядом отрезанный кусок футболки, который опадает на землю. Но на его теле не осталось и царапины.
– Черт побери… – Кристиан делает глубокий вдох. – Вы не могли предупредить, прежде чем нападать на меня? Мне нравилась эта футболка.
– Если бы ты был Трипларом, то уже бы погиб, – спокойно говорит папа.
Я хмурюсь.
– Но он же Триплар.
– Я имею в виду тех из вас, кто перешел на сторону Чернокрылых, – уточняет папа.
– Значит, мы не можем навредить друг другу? – спрашиваю я. – И если решим сразиться на мечах Света, то они не причинят нам никакого вреда?
– Пока вы находитесь в согласии со светом, венец не причинит вам вреда, – отвечает папа. – Ведь это часть вас.
Кристиан прикусывает нижнюю губу, что совершенно ему несвойственно.
– У меня крылья не совсем белые, – признается он, глядя папе в глаза. – На них есть черные пятнышки. Что это означает?