«Мы же сами согласились сунуться в логово врага», – пытаюсь разрядить обстановку я, но Кристиан не успевает ответить, потому что Семъйяза кладет руку ему на спину и толкает на заднее сиденье. Я тут же лезу следом. Семъйяза занимает место рядом со мной, касаясь меня плечом. Ему нравится это легкое, едва ощутимое прикосновение, мой земной аромат и то, что мои губы приоткрыты от испуга. Нравится, что прядь моих волос выбилась из конского хвоста, выскользнула из-под капюшона и теперь сияет чистейшей белизной.
Я прижимаюсь сильнее к Кристиану, который, дождавшись, пока водитель закроет дверцу машины, тут же обнимает меня и притягивает голову к своему плечу, подальше от Сэма.
«Какая забота, – мысленно говорит Семъйяза. – И мне еще больше интересно, кто ты? Я думал, Клара влюблена в кого-то другого?»
Кристиан стискивает зубы, чтобы удержаться от ответа.
Мы быстро пересекаем центр Маунтин-Вью в адском варианте, проезжаем по Церковной улице и улице Милосердия мимо мэрии, перед которой выстроилась очередь из призраков; мимо магазинов и ресторанов. Некоторые из них заколочены, но большинство открыты, и в них виднеются люди, сгорбившиеся над мисками с непонятной едой. Мы доезжаем до улицы Эль-Камино-Реал, которая соединяет маленькие города, расположившиеся между Сан-Франциско и Сан-Хосе, а затем поворачиваем на юг. Других машин на дороге по-прежнему не видно.
«Тебя удивляет ад?» – спрашивает Семъйяза. Его мысленный голос резкий, словно укус, и оставляет неприятный осадок, как от чего-то горького.
«Я не ожидала, что здесь будут рестораны и магазины».
«Это отражение земного мира, – объясняет он. – И то, что есть там, скорее всего, обнаружится и здесь».
«Значит, все эти люди здесь в ловушке?» – Я показываю на толпы призраков, заполонивших тротуары. Кажется, они все время куда-то спешат, но при этом и сами не понимают, куда именно.
«Их не поймали, но удерживают здесь. Большинство из них даже не понимают, что находятся в аду. Они умерли и перенеслись сюда, потому что пожелали здесь жить. Они могут уйти отсюда в любое время, но никогда не захотят этого».
«Но почему?»
«Потому что не хотят расставаться с тем, что изначально привело их сюда».
Машина сворачивает в парковочный карман и со скрипом останавливается.
«Не забывай, что я тебе велел, – напоминает Семъйяза. – Не говори ни с кем, кроме своей подруги, и только тогда, когда я тебе разрешу».
Водитель открывает дверь, и мы выбираемся наружу. Я оглядываюсь по сторонам и резко выдыхаю.
Тату-салон.
Семъйяза подталкивает нас к зданию, а затем открывает и придерживает двери, чтобы мы могли зайти внутрь. В салоне стоят кожаные диваны угольно-серого цвета, над которыми сияет ослепительно‐белая вывеска со словом «Татуировки», а стены украшают рисунки, взметнувшиеся от порыва ветра, который впустили мы. Грязный пол покрыт липкими пятнами и песком. Несколько минут мы стоим в приемной. В бутылке кулера булькают пузыри, вот только вода кажется серой и затхлой.