— Так все и будет, только надо подождать. Совсем немного. Ты сможешь вспомнить фамилии из того списка? Ну, хотя бы тех, кого не вычеркнули? Когда ты работала в военном госпитале, ты помнила фамилию каждого больного, раненого…
* * *
Эту ночь они провели в ведомственной гостинице, где останавливались командированные московские начальники и командный состав Балтийского и Северного флота или Генштаба ВМФ. Номер оказался сказочно шикарным, двухкомнатный, с гостиной и спальней, едва ли не треть которой занимала кровать. Когда Кольцов вернулся из душа, Алевтина поднялась, села на край кровати, включила лампу и сказала:
— Сейчас и я в душ схожу.
— Подожди… Я весь вечер хотел спросить вот о чем. Ты нашла человека, который… Ну, который что-то знает и готов за восемь тысяч со мной пошептаться. Вопрос такой: ты уверена, что это не подстава КГБ?
— Ты как ребенок… Не задавай вопросы, на которые у меня нет, не может быть ответа. Я помогу с деньгами, это не проблема. Кое-что у меня есть, остальное займу. Могла бы попросить у него, но не хочу.
— С деньгами я сам вопрос решу, выкинь из головы. Поторговаться с тем человеком можно?
— Нет, он назвал окончательную твердую цену.
Когда Кольцов проснулся, подушка еще пахла ее духами. Кажется, в ванне шумела вода. Он позвал Алевтину по имени, но ответа не услышал.
На тумбочке конверт с бумагами и записка: «Номер останется за нами до понедельника включительно. Отдыхай. Не звони, не напоминай о себе, я и так о тебе помню. Приду завтра, вечером». Вместо подписи — огненно-красный отпечаток губ, густо намазанных помадой. Рядом листок блокнота, на нем четыре имени и телефоны. Он вытащил из-за подкладки пальто тонкий листочек, исписанный снизу доверху, сравнил телефонные номера, записанные своей рукой, с теми телефонами, что оставила Алевтина. Что ж, есть три номера, которых он не знал.
У Али феноменальная память…
На почте за углом народа не было, кабина телефона-автомата с глухой тяжелой дверью. Кольцов набрал номер и узнал, что старший лейтенант Иван Губанов год назад поменял отдельную квартиру в центре на сомнительный вариант в Колпино, наверное, получил большую доплату, раз согласился. Кольцов нацарапал новый номер на клочке бумаги, набрал его. Трубку сняли после первого звонка, девочка с простуженным голосом сказала, что дядя Ваня Губанов умер месяц назад или чуть больше, он был где-то в гостях, мама сказала, у него там инфаркт случился. Других подробностей девочка не знала, а взрослых дома не было.
Еще по одному номеру ответили, что бывшие хозяева не так давно съехали, а куда, — неизвестно. Последним в списке значился некий Роман Ищенко, и тут ждала удача. Трубку сняла женщина, судя по голосу, немолодая, но толковая, словоохотливая и любопытная. Кольцов сказал, что он курьер из суда по гражданским делам, должен вручить повестку Роману Ищенко, но не в ящик бросить, а на руки, чтобы адресат паспорт при себе имел и мог расписаться в получении.