— М-да… Господи. Я сменил фамилию. Отбарабанил в колонии почти три года. Думал, что все в прошлом.
— Я видела документы, который привез Попов. Он пришел с толстым портфелем, там было много бумаг из военно-морской контрразведки, очень много. Если бы я хотела все перечитать, на это ушло бы три ночи, даже неделя. В портфеле была копия твоего розыскного дела, объективки твоих друзей. Военно-морская контрразведка приготовила эти документы по запросу КГБ.
— Черт с ними. Я не Кузнецов, а Кольцов. У меня другая жизнь…
— Дослушай. Через неделю он принес портфель с другими бумагами, справками. Позапрошлые субботу и воскресенья он не выходил из своей комнаты, что-то писал, кому-то звонил. В воскресенье он поднялся чуть свет, выпил кофе и снова сидел в своем кабинете до поздней ночи. Черт, не могу пить эту шипучку…
Алевтина позвала официанта и попросила принести водки, отодвинула бокал шампанского, прикурила сигарету. На вопрос, чем он занят, муж ответил, что это неинтересная бюрократическая писанина, но женщина всегда сможет вытянуть из мужчины больше, чем он хочет сказать.
Не понятно, почему именно сейчас, спустя столько лет, КГБ снова начал поиски людей, бывших морских пехотинцев, которые принимали участие в операции «Гарпун». Попов толком не представляет, что эта за операция, все или почти все данные по этой теме закрыты даже для него. По официальной версии, морские пехотинцы спасали за границей гражданских лиц, граждан СССР, кажется, дипломатов, оказавшихся в зоне боевых действий. Там воевали между собой правительственные силы и повстанцы. Эти гражданские лица хотели спастись от войны, от братоубийственной резни, они добирались из провинции в столицу страны, где было консульство СССР, и очутились в плену партизан, по существу, стали заложниками.
Их разместили в каком-то временном лагере, в джунглях, где комары размером с лошадь, полно змей и ядовитых пауков. Решение об операции по их спасению принимали первые лица СССР. Скрытно к берегу подошел десантный корабль, три взвода специального назначения на моторных лодках добрались до берега, и ушли в джунгли. Но не все получилось, что-то пошло не так.
— Короче, Попов не знает всех подробностей, — сказала Аля. — Это было, как ты помнишь, восемь лет назад. Страна в документах не названа, но мы с тобой помним, как она называется. Ты никогда не говорил, что там было… Почему так все получилось… Почему так много убитых…
— Перестань, — Кольцов налил рюмку под ободок.
— Ночью я заглянула в кабинет. В списке, который я видела накануне, было три десятка имен, даже больше. Имена и фамилии тех, кто сошел на берег, и кто вернулся назад. А на следующий день три четверти фамилий оказались вычеркнутыми, наверное, вычеркнули убитых. Напротив твоего имени, Сурена Мирзаяна и еще трех-четырех человек стояли знаки вопроса. Я думала, что все давно кончено, ты выйдешь на волю, и начнется другая жизнь. Я расстанусь с мужем, мы уедем к теплому морю…