— Сейчас мы проедем мимо вашего будущего дома, — сказал Реймонд. — И вы убедитесь, что я не зря так настойчив. Мы можем даже проехать потом мимо бывшего дома Поллаки в Паддингтон-Грин, и вы убедитесь, что ваше жилище будет совсем не хуже.
Путь до дома Юлиуса Когена был недолог: они выехали из Уилсдена и по Эбби-роуд, миновав Сент-Джонс-Вудскую синагогу, доехали до внушительного здания баптистской молельни. Здесь экипаж остановился.
— Смотрите, Фейберовский, — Реймонд указал в окно. — Вот слева от молельни ваш дом.
За низкой кирпичной оградой с кованными воротами, в шести ярдах от дороги, стоял двухэтажный дом. В окнах были наглухо задернуты занавески. Из нижнего полуэтажа приветливо подмигивал газовый рожок — видимо, там располагалась кухня, — а над трубой поднимался в небо черный угольный дым. В тумане за домом угадывался сад.
— А ведь в этом доме, Фейберовский, до Когенов жил ваш отец, — сказал Реймонд.
— Я знаю, что вы были знакомы.
— Вы наверное думаете, что я хочу поселить вас здесь, чтобы использовать в своих целях. Не стройте иллюзий, каждый раз когда я обращался к вашим услугам, результатом этого было очередное крупное ограбление или кража. Но поверьте мне — это была чистая благотворительность. Для того, чтобы выяснить, куда складывают угольные мешки в почтовой конторе на Хаттон-Гарден, мне не нужно было тратить те десять гиней, которые я вам заплатил, я мог бы обойтись шиллингом. Вы, как и мой брат, не рождены для преступной деятельности. Начните вот в этом доме новую жизнь, занимайтесь шпионством или частным сыском, но не возвращайтесь обратно на Аренделл-стрит. Там вы опуститесь окончательно, и тогда вас, спившегося и ни на что уже не способного, все равно принесет ко мне, и я буду платить вам уже только шиллинг, пока вы не попадетесь полиции и не загремите в тюрьму.
Обычно лондонцев охватывал раж менять место жительства дважды в год: пора великих переездов наступала в марте на Благовещение и в сентябре на Михайлов день, однако и в другие два квартальных дня, на день св. Иоанна и на Рождество, приходили в движение сотни семей. Вот и на этот раз в окнах окрестных домов появились листки с объявлениями о сдаче помещений внаем и приглашениями заглянуть внутрь, чтобы справиться об условиях. На улицах можно было безошибочно определить среди прохожих охотников за домами, придирчиво разглядывавших каждый дом, украшенный таким листком. Длинные фургоны с надписью «Перевозка вещей», забитые домашним скарбом, стали примешиваться к потокам почтовых фургонов, доставлявших рождественские подарки и посылки.