А кончилось дело так: вдоволь натешившись неумелыми ласками школьницы, Вадим, преисполненный благодарности, поднял ее на руки и понес на кухню, где, к своему удивлению, обнаружил Свету, пьющую коньяк. Девушка сильно опьянела и была в этом состоянии настолько хороша, что Вадим от восхищения буквально выронил Марину из рук.
— Ты же хотела уйти… — пробормотал он.
— Никуда я не пойду! — икнула Света. — Ты меня в гости позвал. Вот я и угощаюсь! — В подтверждение своих слов она сделала большой глоток из бутылки.
— Ну что ты творишь, — мягко упрекнул Вадим, — тебе же плохо будет.
— Ну и пусть! — истерически вскрикнула Света. — Хуже не будет! — и сделала еще один глоток.
Вадим попытался забрать у нее бутылку.
— Не трогай меня! — взвизгнула девушка и отскочила в сторону. — А я-то думала, что нравлюсь тебе, а ты, а ты… — Света рыдала, размазывая по щекам слезы, смешанные с тушью.
Вадим сгреб ее в охапку и, с силой прижав к себе, восторженно зашептал:
— Не плачь, не плачь, моя маленькая, ты же знаешь, как я тебя люблю.
Марина стояла, завернутая в махровый халат Вадима, и, низко опустив голову, пыталась понять, что происходит. «Он же только что, минуту назад, меня обнимал и вот так же про любовь шептал», — думала она.
Света тем временем затихла в руках Вадима и, тихонько всхлипывая, жаловалась:
— Не любишь ты меня, нисколечко не любишь. И вообще, иди к своей Маринке, вон она тебя поджидает! — Света метнула в сторону подруги яростный взгляд и попыталась высвободиться.
— Да что ты, глупенькая, — еще крепче прижал ее к себе Вадим. — Она же при тебе как обезьянка.
«Что он такое говорит?» — подумала Марина.
— Какая обезьянка? — насторожилась Света.
— Раньше французские дамы носили при себе уродливых мартышек, чтобы оттенять свои прелести, а ты с собой Марину водишь, — пояснил Вадим, целуя ее лицо.
Марина терзала пояс махрового халата. Она надеялась, что Света сейчас за нее заступится, ударит Вадима по лицу или, по крайней мере, скажет, что это неправда, что он негодяй. Но вместо этого подруга засмеялась мелким, противным смехом. От удовольствия она даже слегка взвизгивала, став похожей на маленькую ведьму. Похоже, что сравнение с обезьянкой пришлось ей по душе.
Марина бросилась в комнату, стала одеваться. Она торопилась. Ей казалось, что если она сейчас, немедленно, не выберется из этой квартиры, то задохнется от ужаса. Она с отвращением натянула на себя Светкины подарки и бросилась к входной двери.
Выбравшись на лестничную площадку, Марина сделала глубокий вдох, как утопленник, вынырнувший со дна омута, и, не дожидаясь лифта, ринулась по лестнице вниз, каблуками раскалывая о каменные ступеньки свою досаду и ненависть.