— Охотник! — пояснила Нинель, выбравшись из машины, и самозабвенно потянулась. — Красота! — сказала она, оглядываясь по сторонам.
— Еще бы… — смущенно улыбнулся Володя, явно принимая похвалу на свой счет. — У нас здесь райские кущи. Подожди, ты еще баню не видела, — продолжал он. — Баня смолой пахнет, дерево свеженькое. Своими руками построил! — Володя поставил бак с шашлыком на землю и предъявил как доказательство красивые, крупные руки. — А воздух у нас какой! Сделаешь глоток — и здоров! А лес, а речка!.. — продолжал торжествовать Володя, как будто все это тоже было создано его руками. — Наташ, ты Нинке грядки наши покажи. У меня свекровь — юный мичуринец! Ну, ты представляешь, перцы болгарские — во-о! — Он развел ладони и обозначил размер гигантских перцев.
— Зачем показывать? — весело откликнулась Наташка. — Мы сейчас всего этого нарвем и будем салат делать. А ты пока мужиков в баню веди, а то прогорит, нам не останется.
— Да-да, — спохватился Володя и, подхватив бак, затрусил в глубь участка.
Друзей у Володи было немного, всего двое, но зато это были друзья с детства, а значит, настоящие. Их дружба началась в трехлетием возрасте, здесь, на дачах. В те далекие времена участки были голыми и пустынными, дома только строились и из земли торчали тонкие, как прутья, молодые деревца. Но трехлетним владельцам дачной недвижимости эта поросль казалась непролазными джунглями. Они носились с одного участка на другой, восхищенные свободой, друг другом и ощущением надвигающейся жизни. Детство казалось бесконечным. Уже выстроили в округе дома, поднялись деревья, и загустела зелень в садах, а друзья все еще гоняли в футбол и ловили в пруду головастиков. А потом, вдруг, детство кончилось, оборвалось, как показалось Володе, на самом взлете этой прекрасной поры. И оборвал его один из лучших друзей — Толян. Однажды он вторгся в их девственный мир со своей ранней любовью.
Володя и Саня обиделись. Они узрели в поведении Толяна измену и дулись до тех пор, пока и Саня не попал в эту прекрасную западню. Толян долго баламутил дачное общество, сотрясая своей любвеобильной натурой семейные устои и соблазняя непорочных девиц, пока вдруг, неожиданно для всех, не остановил свой выбор на бледной и скучной однокурснице в очках. Саня же оказался однолюбом: он женился на своей первой любви. Так что уже на первом курсе института бобылем оставался только Володя.
Саня и Толян учились в университете, они были способными, а Володя звезд с неба не хватал. «Зачем они мне, звезды эти, — думал он. — Мне бы здесь, на земле, управиться». Институт он закончил самый заурядный — и то, чтобы не расстраивать маму, но в силу добротности своего характера крепко овладел знаниями, необходимыми для хорошего прораба, коим впоследствии и работал, год от года все больше осваиваясь в профессии и зарабатывая нешуточные деньги. Наташка влетела в его жизнь неожиданно, как птичка в открытое окно, и с этого момента он был озабочен только одним: как бы она, не дай бог, не вылетела обратно на свободу. Он любил ее постоянно. Днем и ночью, дома и на работе, ни на минуту не забывая о своем счастье.