Дуся поставила на стол салат.
— Давайте-ка салатика, — по-матерински сказала она, — а я пока супчик подогрею.
Света разложила на коленях белоснежную льняную салфетку.
— Ешь, Усик, не стесняйся, — сказала она, накладывая Марине полную тарелку салата, — тебе нужно сил набираться, а то вон на кого похожа стала, страшно смотреть.
— Страшно — не смотри, — огрызнулась Марина.
— Слушай, Усик, а ведь ты совершенно не изменилась. Тебе что ни скажи, сразу в бутылку лезешь.
— Да и ты все та же — совершенно не думаешь, что говоришь.
Света засмеялась. Марина тоже растянула губы в тугую улыбку.
— Что делать-то собираешься? — уже серьезно спросила Света.
— Хороший вопрос. Только ответить тебе на него я не могу.
— Почему?
— Потому что положение у меня совершенно безвыходное. Денег нет, сил, как видишь, тоже нет. Даже домой не могу вернуться — в квартире голые стены, и бабаи навестить могут, а с ними шутки плохи. Убьют.
— Кто такие бабаи?
— Да узбеки, у которых я работала.
— Неужели так серьезно?
— А ты как думала? Это тебе не Германия.
Дуся принесла суп. Горячий, с пампушечками.
— Райская у тебя жизнь, — позавидовала Марина и откусила от теплой булочки, — ничего-то ты этого не знаешь.
— Ну почему же не знаю. Я тоже новости смотрю, газеты читаю.
— Новости, газеты! — зло передразнила Марина и бросила булку на стол. — Ты хоть людей не смеши. Про мою жизнь не в газетах, а в романах писать надо. Не могу я больше, понимаешь! Осточертело мне все!
— Подожди, Марин, не отчаивайся. Чего-нибудь придумаем.
— Что ты можешь придумать?! Ты даже понять не можешь, что здесь происходит, в этой проклятой стране. Люди — звери. Все друг друга ненавидят, нищета и зависть со всех сторон!
— Марин, только не надо обобщать. Среди моих знакомых нет никакой нищеты, и зависти тоже нет.
— Ах, и ты считаешь, что ты со своими знакомыми — преобладающее большинство и что тебе жизнь в этом городе понятна? Встанешь утром, тебе кофе в постель подадут, ванну примешь душистую, а дальше — в машину и к знакомым. А у них тоже домработницы и мирные беседы за праздничным столом! — Марина нервничала, нос у нее покраснел, глаза сверкали зло и непримиримо. — А ты в метро спустись, — ехидно предложила она.
В комнату вошла Дуся, держа в руках блюдо с жареной курицей.
— Посмотри, какие там рожи ездят, — продолжала Марина. — У них же у всех маниакально-депрессивный психоз! — Марина взглянула на Дусю, тем самым призывая ее в свидетели.
Дуся одобрительно молчала.
— Им всем надо велеть паранджу надеть, чтобы не заражали своим безумием!
— Дусенька, оставьте курицу, пожалуйста, и идите, — попросила Света.