— Прародители, ты ее явно переоцениваешь, — закатила глаза женщина. — Обычная девчонка из клана, избалованная и не слишком умная. Теперь она будет рьяно доказывать, что круче нее Мастера нет и она тебя заслуживает, а мне ничего не светит даже при помощи шантажа. Засядет на тренировочном полигоне и будет гонять тамошних Оружий до седьмого пота. Ну и деньги на выкуп копить, из карманных. А нам другого и не надо.
— Твои бы слова да прародителям в уши. Только, боюсь, это у меня с ней была ментальная связь, а не у тебя… и я лучше знаю… своего Мастера, — уже тише закончил я.
Так странно. Раньше Наталия никогда не была настолько глупа и недальновидна, не первое десятилетие вместе работаем. Что случилось? Ревность? Но у нас общего — работа и ничего более. Резонанса никогда не было. А так толку ей с меня никакого — ну древний, ну престижный, ну сработались неплохо. Деньги у нее и свои есть.
Чем ее так моя конфетка раззадорила, что умная взрослая женщина, крутой специалист — да еще и на задании! — такую ржу спорола? Мало того, что выдала всю информацию гражданской, так еще и таким макаром, что невольно и мелкую втянула. Да она сама бы меня придушила, если б я ее сыну что-то такое сказал! А тут… и сидит, непонимающая, плечами жмет. У меня просто в голове не сходится!
— Ты нарочно… это сделала? Чтобы мелкая искала пушера?! Изнутри, через академическую элиту?! — В груди похолодело, и я уставился на Наталию неверящим взглядом. А ведь всё правильно. Ей и раньше было такое свойственно. Именно поэтому Мастер Наталия считалась одним из лучших агентов — она идеально умела заставлять работать других, пусть и непричастных. Но когда это были незнакомые мне люди, это всё ощущалось не так… болезненно.
— Что ж, если ты перестанешь маяться дурью и возьмешься, наконец, за ум, у тебя будет отличный шанс спасти ребенка, сработаться с резонансным Мастером и закрыть это ржавое дело, — серьезно и жестко сказала женщина, разом отбрасывая маску легкомысленности. — А то в последнее время у тебя вместо мозгов одна ржа и детский лепет на лужайке. Кец, ты взрослое Оружие и сыскарь не хуже меня. К прародителям уже закидоны и капризы, понял? Хочешь видеть свою пигалицу живой — работаем. Не хочешь — тоже хорошо, ты снова станешь свободным.
— Вот поэтому я никогда бы не стал твоим Оружием, Нат, — устало сказал я, — как и любого другого древнего Мастера. Всё же, как бы молодо мы ни выглядели, время ставит свой отпечаток.
«И остальные разумные становятся не более чем фигурами в игре», — не стал произносить я последнюю фразу вслух.