Именно благодаря этим свиткам они и получили свое название Хозяева Небес.
Первый свиток приводил человеческую форму дракона до ступени Рыцаря Духа. А второй, начинаясь с Повелителя, мог довести человека-дракона до Бессмертия.
Мальчик, когда-то, спрашивал, почему в свитках была такая разница. Отец тогда ему сказал, что потому что для драконов куда сложнее связать внешнюю и внутреннюю энергии и каждый должен найти собственный способ пробиться через этот барьер.
И вот сейчас, когда…
— Чин…
Мальчик отвлекся от своих мыслей. Ему показалось… показалось, что ветер звал его по имени.
Но вряд ли такое может быть. Чин неплохо разбирался в теории магии, истинных слов, внешней энергии и всего прочего, связанного с волшебным искусством.
Все же, его отец был никто иной, как Элис’Аме, один из лучших магов современности. Даже Первый Император уважал его отца, а все знали, насколько правитель не любил магов. Что-то произошло в далеком прошлом такое, что заставило правителя возненавидеть магическое искусство.
— Чин… — вновь услышал мальчик.
— Кто ты?! — выкрикнул Чин. — Кто зовет меня?! Беспокойный дух?!
— Нет, Чин… я лишь тень от тени того, кто ходил по этим землям в те времена, когда племя Волшебного Рассвета еще помнило о своем могуществе… о своем долге…
Тень от тени… Чин хорошо помнил уроки своего отца. Он знал, что так называлось осколки душ, оставленные великими адептами, дабы те могли передать их Наследие. Квинтэссенцию пройденного при жизни пути развития, дабы их старания и стремления не канули в бездну вместе с их смертью.
Но часто бывало и так, что за Тень Наследия пытались выдать себя мелкие демоны и беспокойные духи. Они заманивали в ловушку таких детей, как Чин, а затем питались их плотью, духом и энергией.
— Ты не обманешь, меня, беспокойный дух! — Чин схватил игрушку и уже бросился было бежать, как его остановил голос.
— Чин… посмотри на свой герб.
Мальчик остановился. Правой рукой он коснулся груди. Того места, где над самым сердцем мерцал герб его рода. Вернее — уже не мерцал.
Драконье гербы обладали уникальной особенностью. Каждый раз, когда рядом находился кто-то из родственников, герб начинал легонько сиять, словно приветствовал родную кровь. И, точно так же, благодаря этой особенность, если использовать немного энергии, можно было узнать, есть ли еще кто-то такой же крови.
Но сколько бы Чин не старался, его герб всегда оставался черной, спящей татуировкой.
Он был последним из Аме.
Последним из Волшебного Рассвета. Знания его племени были утрачены. Богатые роды растащили все имение его отца и матери, а правитель был слишком занят и слишком не любил магию, чтобы беспокоится об этом.