— Я пытаюсь узнать об этом городе чуть больше.
Бросаю пакеты на землю и слышу звон посуды. Начхать мне на эти побрякушки, которые накупила тетка. Сейчас я хочу знать, что скрывает девушка рядом со мной.
Беру ее за узкие плечи и разворачиваю лицом к себе:
— Чего от тебя хотела эта горгона?
— Решила поздороваться.
— И назвать тебя дрянью? — фыркаю я, прожигая ее нетерпеливым взглядом. — Хорошо приветствие.
— Забудь, ладно? Я благодарна тебе, что вступился за меня, но не стоило.
— Серьезно? Если бы я не подошел к вам, то эта страшила сожрала бы тебя живьем. Так, чего же она хотела от тебя?
— Я уже сказала, а теперь отпусти меня.
— Ну уж нет! Ты должна ответить мне.
— Я тебе ничего не должна, Марк. Не зазнавайся. А теперь отойди, меня ищет Саша.
Ее спокойствие и усталость от всего, что сегодня было, вгоняет меня в легкий ступор, и я убираю руки. Лера вздыхает, должно быть, громче, чем хотела бы, и возвращается в широкий коридор, похожий на аллею.
Мы проводим в торговом центре еще пару часов, и за все это время она ни разу не глядит на меня. И на сей раз она даже не прилагает к этому видимых усилий, что, естественно, меня огорчает. Даже задевает. То ли ей лень поднимать на меня взгляд, то ли я действительно ей осточертел, но в одном уверен точно — в ее голове по-прежнему мусолится неожиданная встреча с короткостриженой крысой. И я во что бы то ни стало выясню, какую тайну скрывают эти песочные глаза.
Не знаю, сколько стою здесь перед окном и смотрю на вечернюю Барселону, подарившую мне невероятные эмоции и свободу, но вовремя напомнившая о колючей реальности. Меньше всего на свете я могла подумать, что встречу часть своего угнетающего прошлого за несколько тысяч километров от дома. Даже живя в одном городе, за два года мы ни разу случайно не встретились с Полиной Васильевной, зато — на тебе! — в Испании тут как тут. За эти годы в ней ничего не изменилось, разве что морщины под глазами стали глубже и кривее.
Понятия не имею, говорил ли с ней Марк после того, как я трусливо поджала хвост и ушла, но одно знаю точно — она бы ни за что не стала публично обвинять меня в том, что случилось. Я все еще помню, как она тряслась над имиджем честной и благородной семьи, и рассказать кому-то о ее проблемах все равно что окунуть себя в грязь лицом. Мне только неприятно, что Марк стал свидетелем всего этого, и теперь у него появляется слишком много вопросов ко мне.
И чтобы в очередной раз не встретиться с ним, заказываю ужин в номер и решаю посмотреть один из четырех русскоязычных каналов. Авось по ним будут показывать какой-нибудь фильм.