— Я могу говорить вслух, а ты можешь меня не слушать, — решительно предложила она.
Он нетерпеливо взглянул на нее.
— Мы будем вести себя как взрослые, — сказал он.
— Когда ты так говоришь, мне хочется толкнуть тебя в бассейн во всей одежде, — честно призналась Молли, встала и пошла посмотреть на бурю. Она вдруг осознала, почему Азраил злится. Он привык всегда контролировать ситуацию. Но совсем недавно он почти потерял голову.
Молли оторопело слушала завывание ветра на улице. Буря нисколько не ослабевала. Ее одежда снова запылилась. Раздраженно отряхиваясь, Молли вернулась к костру.
— Тебе полегчает, если я скажу, что я не пойду в полицию, когда вернусь в Лондон? — сухо спросила Молли.
Азраил посмотрел на нее, прищурившись.
— Ты передумала? Я считал, ты жаждешь справедливости.
— Тахир совершил сумасшедший поступок, но я тоже делала глупости, когда была подростком. Я не нарушала закон, но тогда я решила, что я просто не настолько зрелая, — категорично сказала Молли.
Азраилу стало любопытно.
— Что ты сделала?
— Мне было всего четырнадцать, но я верила, что стану профессиональным музыкантом, и я убежала из дома. Я планировала уехать в Лондон и ни с кем не выходить на связь, пока не прославлюсь, — призналась она с печальной гримасой.
— Почему? — просто спросил он.
Молли с трудом сглотнула, не желая дальше откровенничать.
— Моя мачеха причиняла мне боль, и с каждым днем становилось все хуже.
Азраил хмурился.
— Какую боль она тебе причиняла? — спросил он.
— Она щипала меня, дергала за волосы, била по лицу. И хотя я говорила об этом отцу, он за меня не заступался. Она заявляла, что я дерзкая, но я такой не была. Я уже давно научилась молчать в ее присутствии и старалась не раздражать ее, но ничего не менялось, — печально призналась она. — В конце концов я стала жить с дедом, и я больше не видела своего отца. Он не приезжал ко мне.
Азраил слушал Молли, наблюдая за ней темно-золотистыми глазами, сверкающими от пламени костра.
— Грустная история. Хотя мой отец умер, когда я был маленьким, я был очень близок с ним.
— По крайней мере, у тебя остались счастливые воспоминания. Мои счастливые воспоминания связаны с моим дедом, — сказала Молли. — Мне очень повезло, что он поддержал меня.
— Его болезнь огорчает тебя?
Молли пожала плечами.
— Я уже привыкла к этому, и я рада, что он все еще жив. Он мой единственный родственник.
Азраил задумчиво разглядывал Молли, любуясь ясностью ее зеленых глаз на раскрасневшемся лице в форме сердца.
— Ты не шутила, говоря, что не выдвинешь обвинений против Тахира? — спросил он.