В прошлый раз, когда он сделал ей предложение, она ответила крайне резко.
— Ты хочешь выйти замуж? — спросил он.
Алекс покачала головой.
— Я еще не смирилась со своим решением остаться в Ройяле. Пока я не могу думать ни о чем другом. Но пойдут сплетни!
— Ты говоришь так, будто о Клейтонах и Слэйдах никогда не сплетничали. — Дэниел усмехнулся. — Пусть болтают, Алекс. То, что происходит между нами, касается только нас с тобой.
Алекс подняла брови.
— Разве ты не знаешь свою бабушку и моего дедушку?
Он улыбнулся, но покачал головой.
— Не надо спешить с выводами. Давай все делать постепенно. Сегодня ты решила остаться в Ройяле, и пока этого достаточно.
Алекс посмотрела на свои руки, а потом в глаза Дэниелу.
— Ладно. Но у меня просьба.
— Говори, дорогая.
— Я не очень хорошо себя чувствую, когда ни с кем не общаюсь. Мне надо иметь возможность говорить с тобой. Мне лучше, когда мы общаемся и что‑нибудь обсуждаем. И я не чувствую себя такой одинокой.
Растроганный, Дэниел обнял рукой ее шею, наклонился вперед и поцеловал Алекс в лоб. Он смотрел на нее как на ребенка, целовал словно девочку, но воспринимал ее как феноменальную женщину.
* * *
— Вы в курсе, сколько мальчиков с именем Дэниел родилось в Далласе в девяносто первом году?
Роуз перевела взгляд с кухонного стола в «Серебряном клубе» на обеденный стол в открытой столовой зоне и поймала взгляд Гуса. Он казался ей таким красивым. Как ей повезло, что они поженились!
— Сколько? — спросил Гус у Гектора Лэмба, пододвигая к нему бутылку красного вина из подвала Эда. Тот коллекционировал дорогие вина, потому что считал это престижным, но никогда не пил их. Он запрещал трогать его коллекцию. За годы, прошедшие после его смерти, Роуз продала кучу коллекционных бутылок и много бутылок просто подарила.
Роуз вытащила чизкейк из холодильника и оглядела свою кухню. Она была просторной и слишком большой для нее и Гуса. На холодильнике висел магнитик, который Эд привез из Нью‑Йорка, внутри ящика стола лежали ножи для стейка. Роуз хранила муку и сахар в контейнерах своей матери. Окна были слишком маленькими, а кладовка неудобной.
Роуз рывком открыла второй ящик и выругалась, когда его заело. Ей надоели плохо открывающиеся ящики, старая мебель и убогие комнаты. Она ненавидела этот дом и была готова в этом признаться.
— Пять тысяч шестьсот шестьдесят два мальчика родились в сентябре и октябре того года, — ответил Гектор. — Я помню даты, когда мы со Стефани спали вместе. Мы были вместе несколько недель.
— Подождите‑ка, я хочу знать, как вы выследили Дэниела, — сказала Роуз, ловко нарезая чизкейк. Она нахмурилась, глядя на разрезанный наполовину десерт. С каких пор она стала такой педантичной и скучной перфекционисткой?