— Ваш отец не просил продлить его службу здесь?
— Он никогда не подвергал сомнению решения церковных властей, потому что верил, что это зов свыше. Мне пришлось смириться, но это было нелегко.
— Вы тоже живете в вере?
— Я не очень тверда в вере, но отцу и мачехе не стоит об этом знать, — поколебавшись, ответила Тилли. — Меня больше беспокоит, достаточно ли у меня денег в банке и чтобы вовремя были оплачены счета.
— Вполне честная позиция, по‑моему.
Они помолчали.
— А вы? — спросила Тилли. — Вы верите в высшую силу, которая следит за вами все время?
Блейк протянул руку и провел ей по лицу, по щеке.
— Если такая сила существует, то за то, что я собираюсь сделать, отправит меня прямо в ад.
У Тилли перехватило дыхание.
— Что… вы собираетесь сделать?
— Догадайтесь. — Блейк опустил голову и припал к ее рту.
Губы Блейка были крепкие, жесткие. Словно он сопротивляется своей тяге к ней. Тилли не хотела, чтобы он сопротивлялся. Она хотела, чтобы он отдался желанию, как и она. Жар от его рта струился по телу подобно воспламеняющему горючему, вспышки шли от его губ вниз, они лизали ее, стегали. Его язык проник ей в рот и увлек в дикий танец.
Тилли прижалась к нему, высокому, сильному. Она позволила Блейку пляску с ее языком. Блейк… такой вкусный. Это мята и кофе. Его губы рождали в ней целую симфонию звуков, нервы оголены и словно поют. Каким образом поцелуй способен ввергнуть в экстаз? Ощущения бежали от его языка внутрь. Это… какая‑то специальная секретная программа, проложившая пунктиром дорожку наслаждения по ее телу.
Блейк за бедра прижимал ее к себе, она почувствовала его твердую выпирающую плоть и поняла, что желание испытывает не она одна.
Он отнял рот от ее рта, и поцелуи посыпались на шею.
— Вы должны меня остановить, — почти умоляюще выговорил он.
Ничего подобного она не собирается делать. Тилли коснулась ямочки на его небритом подбородке.
— А если я не хочу останавливаться?
Глаза Блейка превратились в запруды дымчато‑серого цвета.
— Мне будет трудно…
Тогда Тилли приподнялась на цыпочках и зажала ему рот легкими как перышки поцелуями.
— Я хочу близости с вами.
В ответ она получила жаркий поцелуй.
— Я хотел этого с первого же дня, когда вы продали мне эклеры.
— Почему? Из‑за моих шоколадных эклеров?
Он улыбнулся:
— Да. И еще по другим причинам.
— Каким? — Тилли подняла на него глаза.
Блейк медленно обвел кончиком пальца ей брови.
— Когда вы отдавали мне сдачу, я сразу понял, что мы с вами… бомба замедленного действия.
Значит, он тоже почувствовал тогда прилив желания? Тилли старалась не касаться его, обслуживая в кондитерской, но он, наоборот, всегда старался коснуться ее руки. Наверное, он поэтому настаивал, чтобы его обслуживала она, а не Джоанн?