— Боже праведный!
От вида ужаса, исказившего его лицо, у Лайлы вырвался еще один смешок. Рид понятия не имел о потребностях детей, и теперь настало подходящее время просветить его. Немного покачиваясь на дрожащих ногах, Лайла похлопала его по груди.
— Сейчас вернусь.
Лайла направилась в кухню. Несколько глубоких вздохов помогли ей взять себя в руки, хотя сердце по‑прежнему оглушительно колотилось. Переступив порог, она увидела, как Конни поглаживает Роуз по спине и что‑то бормочет. Подняв взгляд на Лайлу, няня сообщила:
— Она устала, бедняжка.
— Сейчас у нее должен быть тихий час, — согласилась Лайла. — Если бы в доме уже были еда и что‑то из ее вещей, мы могли бы просто уложить малышку наверху. Но придется отвезти ее обратно в отель.
— Хорошая мысль, — одобрила Конни, передавая ребенка. — Пока вы трое будете в отеле, я привезу продукты и вещи и подготовлю все для завтрашнего переезда.
Роуз опустила голову на плечо Лайлы, но плач не прекратился. Поглаживая крошку по спинке, Лайла с благодарностью улыбнулась Конни:
— Я так рада, что вы будете частью жизни Роуз, Конни!
— Я тоже. — И пожилая женщина тут же засуетилась в идеально оборудованной кухне, приспосабливая ее под свой вкус. — Пенсия — для стариков. Честно говоря, я умирала со скуки.
Напевая себе под нос, она принялась переставлять что‑то в кухонных шкафах и даже не заметила, как Лайла с Рози удалились.
— Все хорошо, солнышко, — вполголоса промурлыкала Лайла и, мягко покачивая ребенка, двинулась к гостиной, где ждал Рид.
Лайла почувствовала успокаивающее тепло прижатого к ней тельца Роуз, и сердце защемило от любви, стоило представить, как она будет жить без девочки. При этой мысли к ее глазам подступили слезы, и Лайла заморгала, прогоняя их. В конце концов, дом был уютным, несмотря на внушительные размеры, и она знала, что Роуз очень понравится здесь жить. Лайла лишь жалела, что не сможет быть рядом, видеть, как растет девочка, быть частью ее жизни.
Лайла зашла в гостиную, и Рид повернулся на всхлипы и плач Роуз. Его глаза блестели, хотя и не без опаски.
Что ж, прекрасно, Лайла знала: Рид не сможет остаться равнодушным к племяннице. Помнится, той первой ночью он так крепко прижимал малышку к себе… Да и его настороженность была понятна. Он рос в странной семье, поэтому‑то и воздвиг вокруг себя непробиваемую стену. Конечно, нельзя было винить его в том, что он не верит в любовь. Но разве ему не пора было забыть о прошлом?
— С ней все в порядке? — спросил он.
— С ней все замечательно, — ответила Лайла, поглаживая плачущего ребенка по спинке. — Просто устала.