Ромка пришёл в себя.
Прежде чем новая волна безумной боли опять захлестнула его, он в ужасе увидел, как совсем рядом с ним, в кровавой луже, почему-то лежит одетая в рукав от его бирюзовой рубашки рука. Ещё через мгновение он сообразил, что это его собственная рука, и опять потерял сознание.
Когда снова очухался, то услышал, что где-то далеко звонит телефон.
Чуть приподнял голову, увидел смотрящего на него своего одноклассника Рудика Новикова. Правая рука Рудика заканчивалась чем-то жутким.
Ромка всмотрелся и увидел, что это – окровавленная пила.
Жужжащая пила!
Тут же всё встало на место.
– Прости, прости меня, Немец! – изо всех сил закричал он. – Немец! Рудик! Ради бога, прости меня!
Ромке казалось, что он орёт на весь дом, на самом же деле он почти шептал.
Рудик с любопытством смотрел на него, вроде как прислушивался к этому шёпоту.
Потом грустно усмехнулся.
Света прильнула к двери в ванной, стараясь уловить, что происходит в гостиной. Ещё недавно оттуда доносились какие-то крики, а теперь всё смолкло, только было слышно, как звонит телефон.
Она подождала ещё чуток, затем выключила свет и осторожно открыла дверь.
Телефон в гостиной перестал звонить.
Стало совсем тихо, только слышно было, как на мерзкой, высокой ноте жужжит пила. Как будто незримая бормашина уныло сверлила чей-то зуб.
– Фаза номер два! – всё с той же печальной усмешкой объявил Рудик. – Тощий остаётся без ног!
– Нет! Нет! Не надо! – отчаянно завопил Ромка. – Не надо! Рудик! Пожалуйста! Умоляю! Нет!
Он захлебнулся, заплакал, попытался неуклюже отползти в сторону, но не смог, уткнулся лицом в пол. Кровь толчками выбрасывалась из обрубка руки.
Рудик приблизился.
Ромка услышал, как громко и противно зажужжало где-то уже совсем рядом. Отвратительный звук заслонял всё, лез в уши, разрывал сознание.
Это пила!!!
Он снова попытался увернуться, но острые зубья вонзились в его левую ногу.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Пила въедалась всё глубже и глубже, обильно разбрызгивала вокруг кровь.
Он задохнулся от адской боли и опять вырубился.
В следующий раз, когда Ромка пришёл в себя, он увидел, что рядом с отрезанной рукой теперь валяется его левая, одетая в штанину джинсов и белую кроссовку нога.
Светло-голубая штанина потемнела, промокла от крови, но больше всего его поразило, что на носке кроссовки застыло большое красное пятно.