Она нашла Андрея во дворе позади дома. Чарли нетерпеливо прыгал вокруг, а он, смеясь, отталкивал пса. В руках держал конец длинной цепи, прикреплённой к ввинченному в стену дома кольцу. Марина подошла поближе. Она было решила, что он хочет посадить на цепь собаку, но тут же поняла, что ошиблась.
Не глядя в её сторону, Андрей вынул из кармана пару наручников и защёлкнул один из них на последнем звене цепи. Марина, замерев, следила за его движениями. Она уже догадывалась, что он собирается сделать, но отталкивала от себя эту мысль, не разрешала ей сформироваться, потому что она была слишком ужасной.
Этого просто не может быть!
Пока она стояла в этом странном оцепенении, Андрей быстро взял её правую руку и ловко защёлкнул на её запястье второй наручник. Теперь она оказалась прикованной к этой цепи, как собака.
Но я же не собака!
От неожиданности она издала какой-то странный, жалобный звук. Чарли недовольно залаял. Андрей нервно рассмеялся.
– Не паникуй, пожалуйста! – мягко сказал он. – Я это делаю для твоей же пользы. Я просто не хочу, чтобы ты натворила какие-нибудь глупости. Потом будешь локти кусать, а поздно. Ты просто сейчас не можешь оценить в полной мере всё, что происходит.
Марина с ужасом смотрела, как двигаются его губы, считывала слова, которые проваливались куда-то в её сознании. Она не могла поверить, что всё это происходит с ней на самом деле. Из глаз закапали слёзы, но она даже не сделала попытки вытереть их, просто стояла и беззвучно плакала.
– Ну вот, так я и знал! – огорчился Андрей. – Ну чего ты ревёшь?! Нет никаких причин так переживать! Цепь достаточно длинная, никак тебя не ограничивает, ты можешь ходить-бродить по всему дому, куда захочешь. Холодильник полон, так что всё, что ты там найдёшь, твоё! Ну перестань, прошу тебя!
Он извлёк из кармана носовой платок, заботливо вытер ей слёзы, высморкал нос. Она взяла себя в руки, перестала рыдать, хотя всё ещё время от времени судорожно вздрагивала.
– Вот и хорошо, вот и умница! – приговаривал Андрей. – Я скоро вернусь, и мы всё спокойно обсудим. А пока немножко потерпи, о’кей? «Бессмертье – тихий светлый брег… Наш путь – к нему стремленье. Покойся, кто свой кончил бег, вы, странники, терпенье…» – неожиданно продекламировал он. – Это Жуковский. «Певец во стане русских воинов». Хорошая вещь. Он призывает странников к терпенью. Но когда читаешь вслух, получается, что они – «странники терпенья». Мне так даже больше нравится. Знаешь, если всерьёз вдуматься, мы ведь все странники терпенья… Впрочем, ты этого пока не понимаешь.