К его немалому удивлению дежурный лейтенант оказался толковым малым. Он записал все данные и пообещал, что будет держать полковника в курсе происходящего. Токарев положил трубку на рычаг и задумался. Он сделал все, что мог, и его совесть была чиста. Но что-то мешало полковнику расслабиться и, плюнув на все, закончить этот слишком длинный день рюмочкой коньяку. А коньячок у Токарева имелся. И не какая-нибудь импортная дрянь, а самый настоящий армянский, семигодичной выдержки. И стоял он в дальнем шкафу, за книгами. Только сделай три шага, и…
Однако Токарев не сдвинулся с места, хотя выпить очень хотелось. Он даже облизнул пересохшие губы и нервно застучал пальцами по полированной поверхности стола.
«Позвоню-ка я Ивану Кричевскому, — вдруг подумал Токарев. — Может, он чего посоветует?»
Майор Иван Кричевский работал в секретной школе ФСБ, так сказать, учил новичков коварным шпионским приемам. Но не только обороняться и наступать, применяя при этом разнообразные виды борьбы. Иван был спецом, каких мало, и занимался разработкой всевозможных взрывных устройств — бомбы в фотоаппаратах; в шариковых и чернильных ручках; бомбы в виде жевательных резинок, которые взрывались после того, как соединишь два цвета. Многие из этих «хлопушек» Кричевский придумал и изготовил сам.
«У каждого мужика должно быть какое-нибудь хобби, — любил повторять он. — Одни коллекционируют баб, другие предпочитают все свободное время смотреть на поплавок, третьи орать “гол” или “шайбу”, а я обожаю собирать разные взрывоопасные прибамбасики».
С Иваном Кричевским полковника Токарева связывали давние дружеские отношения. Они познакомились лет семь назад, когда полковнику понадобилась консультация опытного специалиста по «хлопушкам». Нескольких встреч стало достаточно для того, чтобы взаимная симпатия переросла в крепкую дружбу. Несмотря на значительную разницу в возрасте (Ивану было всего лишь тридцать) полковнику Токареву нравилось проводить все свободное время в компании этого молодого, перспективного офицера. Они вместе ездили на рыбалку, вместе отдыхали на полковничьей даче, да и жене Токарева Иван сразу же пришелся по душе.
Кричевский был высоким, красивым молодым человеком с ярко-синими чуть раскосыми глазами. Темные волосы выгодно оттеняли его бледное лицо с едва заметными шрамами возле носа. Эти шрамы были последствием пластической операции, которую Ивану пришлось пережить три года назад. Под нож к хирургу Кричевский попал не по собственной прихоти, а по необходимости — из-за неопытности стажера в метре от Ивана взорвалась граната. Только чудо, да и вера в собственные силы помогли Кричевскому выжить.