«В конце концов, здоровый сон еще никому никогда не приносил вреда», — Мономах проехал в гостиную и предложил:
— Чай, кофе?.. Или, что-нибудь покрепче?
— Нет-нет, спасибо, — поблагодарила Юлия, стараясь не смотреть на инвалидную коляску Толоконникова.
— Но почему? Вы, наверное, голодны. Хотите, я приготовлю вам омлет? Все-таки, вы у меня в гостях…
Свиридова покачала головой.
— Нет, спасибо. Не стоит ради меня возиться на кухне. Тем более, что вам это, наверное, сложно. Я сама могу приготовить все, что угодно. Надеюсь, вы позволите? — она с готовностью приподнялась, но заметив на лице хозяина легкую улыбку, вновь опустилась на прежнее место.
— Если вас смущает вот это, — Мономах небрежно похлопал по подлокотникам, — то зря. Этот аппарат мне прислали из Швейцарии. Он полностью автоматизирован, и выполняет массу операций. Даже реагирует на тембр моего голоса. Не то, что отечественная развалюха! С этой чудо-коляской можно вновь почувствовать себя полноценным человеком. Она легкая, послушная, никогда не застревает в проходах. С нее легко скатываться на кровать, извините за интимные подробности.
— Ничего, — улыбнулась Свиридова. — Я всегда говорила, что на Западе к людям относятся с уважением.
Сказала и смутилась. Повела плечами, словно ей было холодно. Одернула юбку и встала. Подошла к окну, заглянула за штору. Вновь улыбнулась и посмотрела на альбом с фотографиями, лежавший на столике.
— Можно?
— Пожалуйста.
Пока Юлия листала альбом, Мономах смотрел на нее с нескрываемым интересом. Сейчас, сейчас она доберется до фотографии Блинова. Еще немного, и возможно, с ней произойдет истерика. Или нет?
Когда Свиридова перевернула нужную страницу, у Толоконникова даже ладони вспотели. Лишь на одно мгновение взгляд Юлии задержался на снимке, где рядом с Мономахом стоял Блинов. На ее лице появилась гримаса брезгливости, но тут же бесследно исчезла, сменилась дежурной улыбкой.
«Она его узнала! Но боится раскрыться, — догадался Мономах. — Все время думает о нем, ей хочется поделиться со мной, но она не решается».
— Что, знакомого увидели? — небрежно спросил Толоконников.
Юлия вздрогнула и захлопнула альбом.
— Нет.
— Мне кажется, если вы расскажете мне все, вам сразу станет легче.
Он видел, что Свиридова заколебалась, как бы решая — стоит ли последовать совету Мономаха или продолжать упорно делать вид, что ничего не произошло. На ее бесстрастном лице вдруг промелькнуло страдание, с красивых губ сорвались какие-то незначащие слова и… в этот момент в гостиную вошел Дардыкин.
«Как некстати, — с досадой подумал Мономах, бросив на Леху неодобрительный взгляд. — Из-за этого олуха опять придется начинать все с самого начала».