Я отхожу в сторону, чтобы они могли побыть вдвоем, но краем глаза успеваю увидеть, как Карсон оседает на руках Джулии.
Ящик слишком тяжел, чтобы нести его в одиночку, и мы молчим, но никто не торопится вынимать контейнер.
– Мы возьмем ящик, – наконец говорит Джулия Карсон. – А ты иди вперед.
Я приседаю рядом с ящиком, закрываю крышку и провожу рукой по ее гладкой поверхности. Она прохладная, с крошечными бороздками, которые не видно со стороны; сбоку приделана ручка. С другой стороны за такую же ручку берется Джулия. Вместе мы поднимаем ящик, и Джулия морщится, когда он бьет ее по бедру.
– Если директриса спросит, – говорит она, когда мы трогаемся с места, – Уэлч сама это сделала. Карсон стояла у тебя за спиной.
– Само собой.
Джинсы промокли насквозь и липнут к телу, боль в глазу усиливается. Из-за сверкающей поверхности океана мне приходится напрягать зрение. Я хочу одного: вернуться домой. Спрятаться в укромном уголке, подальше от воспоминаний об Уэлч и мистере Харкере. И чтобы Риз сказала, что все будет хорошо.
Мы едва успеваем войти под деревья, а я уже чувствую, как дрожит земля, и замечаю вдали движение в ветвях. Джулия ускоряется, и я стараюсь не отставать. Не оглядываться. Но дорога сворачивает, и я вижу его через плечо. Что-то огромное, черное, как сама пустота, пробирается между деревьями в противоположном направлении. Это медведь, привлеченный запахом крови и телом, покачивающимся на воде.
Я слишком измотана, чтобы бояться. Сил у меня осталось ровно на то, чтобы передвигать ноги. Не оглядывайся, Гетти. Думай о чем-нибудь другом. Но на ум приходит только вчерашняя ночь и то, как под моими пальцами с мистера Харкера клочьями сходила кожа. А еще – Мона в мешке. И еще, и еще, и еще.
Поступки, которые я совершала, тела, к которым прикасалась. Все это будет зря, если я не найду Байетт. Уэлч не может дать мне ответов, но я найду их сама.
Мы удаляемся от причала. С приходом токс с моих ладоней не сходят мозоли, и теперь я благодарна за это, потому что с каждым шагом ящик становится все тяжелее. Стоило все-таки сунуть контейнер в мешок, а ящик оставить на причале.
– Почти на месте, – произносит Джулия, когда дорога плавно изгибается в последний раз. Я не свожу взгляда с верхушек деревьев, высматривая крышу. – Народ соберется в вестибюле, – продолжает она. – Карсон войдет в школу одна. Пусть найдет директрису и приведет ее к воротам; тогда и решим, что делать.
Еда. Я гнала эту мысль всю дорогу, но без толку, и теперь прикусываю губу, сдерживая слезы. Пожалуйста, пусть жизнь Байетт стоит всех наших жизней.