Хватит. Я цепляю ключи себе на пояс и снова наклоняюсь, положив руки с обеих сторон от кровавой дыры в груди Уэлч.
– На счет «три».
Одним рывком мы сдвигаем ее к краю, и Джулия плюхается на доски, сжимая кулаки. Ей нужно собираться с духом, но я не могу ждать, потому что чем дольше я тяну, тем громче рыдает Карсон, и сделать это нужно сейчас. Я упираюсь плечом в плечо Уэлч и толкаю ее бедро. Ее тело медленно и тяжело ползет по доскам, а потом ногами вперед переваливается через край причала.
Всплеск. В лицо летят брызги, под кожу пробирается холод. Я вытираю лицо.
– Спасибо, – тихо говорит Джулия.
Уэлч покачивается на волнах. Ее волосы полощет вода, а из раны сочится кровь.
Я впускаю в себя боль и с ней самую малость жестокого удовлетворения – а потом выпрямляюсь и отворачиваюсь. Рано или поздно что-то придет из леса за телом. Я бы не хотела этого видеть.
Остается решить, что делать с контейнером. Мы собираемся вокруг него, решительно отвернувшись от воды.
– Что это? – спрашиваю я.
– Мне все равно, – говорит Джулия. – Меня интересует только, что с этим делать. Я предлагаю выбросить, не рассказывать никому. Будет только хуже. Посмотрите, что оно сделало с Уэлч.
Карсон вздрагивает. Я жду, что она сломается, осядет на землю, но она расправляет плечи.
– Мы возьмем ящик с собой.
От удивления у Джулии отвисает челюсть. Я никогда еще не видела, чтобы они расходились во мнениях.
– Зачем? – рявкает Джулия. – Зачем тащить его в школу?
– Мы отдадим его директрисе, – пожимает плечами Карсон. – Она решит, что с ним делать.
– Мы уже решили, что с ним делать, – настаивает Джулия. Я киваю, но они даже не смотрят на меня. – Его содержимое предназначено для того, чтобы нас убить. Зачем нести его в школу?
– Мы всегда можем избавиться от него позже, – продолжает Карсон. – Без Уэлч у нас осталась только директриса. Я не понимаю, зачем что-то от нее скрывать.
Джулия тянется к ее руке.
– Я понимаю, что ты разбита, но…
– А если Уэлч ошиблась? Что тогда? – Я впервые слышу, чтобы Карсон говорила так громко. Ее глаза блестят, а нижняя губа дрожит, но она продолжает стоять на своем. – Что, если это лекарство? Директриса должна знать. – Она смахивает слезу. – Я так устала, Джулия. Мы храним столько секретов и принимаем решения, которые не должны принимать, и сейчас я не могу этого делать. Это я держала нож. Я, а не ты. Пусть с ящиком разбирается директриса.
Джулия выглядит совершенно убитой.
– Прости, – говорит она хрипло. – Конечно. Мы отнесем его в школу. Гетти, ты не…
– Пусть будет как говорит Карсон. – Я устала, а если Карсон снова начнет плакать, я тоже могу разрыдаться.