Я замечаю что-то голубое в комнате – зрение вернулось в норму, мир обрел четкие контуры. Я едва успеваю оглядеться и проверить капельницу (пустая), как занавеска с шорохом отходит в сторону, а потом кто-то заходит за нее и встает у изножья кровати. Это женщина в костюме как у Тедди. В руках у нее узорчатая больничная сорочка.
– Здравствуй, – говорит она. Судя по тону, она улыбается. – Тебе пора переодеться.
Она отстегивает все мои ремни и помогает мне встать. От слабости у меня трясутся ноги, так что она раздевает меня; ее неповоротливые пальцы медленно расстегивают пуговицы рубашки и расшнуровывают ботинки. Секунду я дрожу в лифчике и трусах, а она во все глаза смотрит на меня, на мою спину, где сквозь кожу проступает второй позвоночник, а потом меня накрывает сорочка. У меня нет сил даже поднять руки и просунуть их в рукава. Ей приходится сделать это за меня.
Костюм на ней плотный, как у Тедди. Резиновый и жесткий. Видимо, потому, что они боятся меня – моей болезни. Но у ее костюма нет воротника, и я вижу, как пульсирует на шее жилка. Я могу считать ее пульс – раз, два, – и от этого становится немного легче.
– Все в порядке? – спрашивает женщина, застегивая ремни обратно. – Тебе удобно?
Я открываю рот, но она кладет мне на губы палец в перчатке.
– Давай пока ограничимся жестами. Тедди говорит, что у вас были небольшие проблемы с речью.
Она отдергивает занавеску чуть сильнее, и я вижу раковину, встроенную в столешницу у стены. Это не похоже на больницу. Есть в этом что-то тоскливое и обыденное. Как кухня в задней части храма или комната отдыха в офисном здании.
Женщина наливает воду в пластиковый стакан и держит его у моих губ, пока я не делаю глоток.
– Мы достанем тебе письменные принадлежности, – говорит она. – А пока отдыхай. Тебе столько пришлось пережить.
Я допиваю воду. Она выбрасывает стаканчик в мусорную корзину у изножья кровати и подходит ближе.
– Доктор Паретта, – говорит она, склонившись надо мной с правой стороны. – Могу я называть тебя Байетт? Или ты предпочтешь что-то другое? Может, прозвище?
Я мотаю головой.
– Значит, Байетт. Хорошо. Сейчас немного пощиплет.
Я не вижу, что она делает. Обзор загораживает ее складчатый костюм. Но когда она отходит, я вижу у нее в руках пузырек с кровью. Она подносит его к лампе. Прищуривается, словно понимает, что происходит внутри, а потом поднимает с пола у кровати небольшой холодильный контейнер и укладывает пузырек рядом с еще одним. На нем написано «РАКС» и что-то еще, но она закрывает контейнер, прежде чем я успеваю прочесть остальное.