— Вздор и собачий бред! — взорвался доктор. — Люди должны помогать друг другу. И не важно, случился с человеком сердечный приступ или его избило хулиганье, заблудился он в тайге или попал в катастрофу. Это гражданский долг человека, Гоги. Неужели непонятно?
— Дядя!
— Оставь, пожалуйста, — Сандро Зурабович поискал взглядом, куда бросить окурок. — Скажи лучше, где тут у тебя пепельница?
— Здесь не курят, дядя Сандро. — Гоги взял из его пальцев сигарету и загасил о внешний выступ подоконника.
Некоторое время оба молчали. После длинной паузы Метревели спросил, продолжая смотреть в окно:
— Скажи, Гоги, если бы этот парень не спас твою Ланико, ты бы так и не пустил нас сюда?
Гоги наклонил голову, делая вид, что рассматривает изображение готических башенок на спичечном коробке.
— Нет, дядя.
— Ну, что ж… По крайней мере откровенно.
Метревели еще некоторое время молча смотрел в окно, потом обернулся к племяннику и ласково потрепал его по плечу.
— Ладно, не переживай. Наверное, я сам во всем виноват. Вечно был занят своей работой, а до тебя по-настоящему никогда не доходили, руки. Считал, что раз ты сыт, одет, учишься, значит, все в порядке.
— Не надо, дядя Сандро…
— Хорошо. — Метревели вздохнул. — А за меня не беспокойся: выдержу. Да и не это важно сейчас. Думаешь, почему Андрей до сих пор не очнулся?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Гоги. — Шок?
Метревели кивнул.
— Я тоже так думал. Но дело не только в шоке. Он, кстати, уже прошел. Случилось то, чего я опасался. Андрей сам не хочет приходить в сознание.
— Не хочет?
— Понимаешь, он очень впечатлительный человек. А обрушилось на него за последние полгода столько, что не каждому выдержать. Он держался молодцом. Если бы не этот несчастный случай, возможно, все бы и обошлось. Но его оглушило. Отключились волевые факторы. А подсознательно он уже давно смертельно устал от всего пережитого.
Гоги смотрел на доктора широко раскрытыми глазами. В них читались страх и жалость.
— Что же теперь будет?
— Если оставить все как есть — он умрет.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Для чего же, по-твоему, я здесь околачиваюсь?! — вскипел Метревели. — Надо во что бы то ни стало пробиться в его подсознание. Разбудить интерес к жизни. Чего бы это ни стоило.
Метревели прошелся по комнате, нервно потирая ладони.
— Потому я и заявился к тебе на прошлой неделе. Один сеанс на этой твоей колымаге — и все могло сложиться по-другому. Гипноз, внушение… А теперь… Ну что ты глаз с меня не сводишь? Рога у меня выросли или сияние вокруг головы? В чем дело?
Гоги зажмурился и встряхнул головой.