Красноречивым символом оливковой ветви, протянутой Никсоном и смиренно принятой Рейганом, явилось то, что Рейгану было поручено председательствовать в течение первых дней работы съезда республиканской партии, состоявшегося в том же Майами-Бич. 23 августа 1972 г. республиканцы вновь выдвинули Никсона своим кандидатом на пост президента, а Агню — кандидатом на пост вице-президента. Кандидатуру Никсона выдвигал другой его неудачливый соперник прежних лет — губернатор штата Нью-Йорк Рокфеллер. Как и обещал председатель национального комитета республиканской партии Роберт Доул, съезд был непродолжительным по времени, деловым по стилю работы и продуманным до мельчайших деталей, не оставлявших никакой возможности для возникновения случайных и непредвиденных ситуаций. "Мы хотим провести такой съезд, за работой которого будут наблюдать не только страдающие бессонницей люди", — объявил Доул, добавив при этом, что все происходящее на съезде подчинено строгому контролю, включая "стихийную демонстрацию в зале в поддержку кандидатур Никсона и Агню". "Противоречия были приглушены, а если и проявлялись, то в уважительном тоне и в малых дозах", — писал в те дни журнал "Тайм"68. Видимое единодушие, с которым были поддержаны обе кандидатуры на высшие административные посты, и активное участие в процессе выдвижения и одобрения этих кандидатур обоих основных соперников Никсона в борьбе за Белый дом — Рокфеллера и Рейгана создавали обманчивое впечатление мира и согласия в руководстве республиканской партии на многие годы вперед. Многим, в том числе и Рейгану, было ясно, что влиятельная консервативная группировка в партии уже на этом съезде пришла к решению сделать ставку на Агню как на будущего кандидата республиканцев в президенты США. Никсону оставалось отслужить отведенный ему по конституции второй четырехлетний срок и освободить политическую арену для грядущих битв за Белый дом.
Два года губернаторства Рейгана в период между 1972 и 1974 гг. прошли под знаком уотергейтского скандала, потрясавшего политическую жизнь страны в течение всего этого мродолжительного перно а. Рейган продолжал время от времени пытаться привлекать внимание страны к себе по-прежнему страстно звучавшими обвинениями в адрес "страшного и ненасытного монстра" — программ социальной помощи, — пожирающего средства, в которых так нуждается народ для реализации гораздо более насущных нужд, "таких, как открытие парков и тому подобное">69; обсуждал выросшую в Калифорнии вдвое за годы его губернаторства преступность; подписывал новые законы или накладывал губернаторское вето на законопроекты, прошедшие легислатуру, объясняя журналистам причины того или иного решения общественными интересами, но ничто не могло отвлечь внимания американцев, включая и калифорнийцев, от того, что происходило в Вашингтоне. Уотергейтский скандал путал все планы Рейгана. События развивались с такой быстротой и неизбежностью, что Рейган и члены его "команды" стали даже серьезно опасаться, как бы в Белом доме действительно не оказался Агню, что поставило бы точку на намерениях Рейгана сражаться за Белый дом в 1976 г. Скорее всего именно этими опасениями можно объяснить тот факт, что на протяжении всего уотергейтского скандала вопреки совету своих помощников губернатор Калифорнии ни разу не высказался с критикой действий президента Никсона, приведших к скандалу, и вплоть до 6 августа 1974 г. (Никсон объявил о своей отставке 8 августа) не присое-динял своего голоса к голосу многих коллег до партии, требовавших отставки президента. Более того, он с завидной настойчивостью продолжал утверждать, что Никсон не несет никакой ответственности за своих подчиненных, которые без его ведома предприняли противозаконные действия. Стандартное заявление Рейгана тех месяцев сводилось к утверждению, что виновные происшедшего "не являются в душе своей преступниками". Результаты опросов общественного мнения, свидетельствовавшие о том, что 41 % американцев убеждены в вине президента, Рейган назвал "свидетельством способностей тех, кто старался раздуть это дело и по возможности довести его до следующих выборов"