Одной из таких проблем на протяжении почти двух лет была проблема Зоны Панамского канала. Лишь после того, как 20 апреля 1978 г. соглашения по Панамскому каналу между США и Панамой были ратифицированы конгрессом США, Рейган отказался от этой темы. Ее место с течением времени заняла тема отношения США к авторитарным и тоталитарным государствам мира. Еще летом 1977 г. Рейган обрушился на провозглашенную администрацией Дж. Картера кампанию в защиту прав человека, утверждая, что "внешняя политика новой администрации избрала объектом значительной части своей критики по вопросу о правах человека те правительства, которые не представляют угрозы для других и которые, хотя и ведут себя не всегда так, как нам хотелось бы, были и являются, несмотря ни на что, нашими друзьями">33.
Президент Картер высказал убеждение, что "республиканская иерархия решила согласиться с нами по Панамскому каналу и сразиться с нами по ОСВ… Поддержать демократического президента по двум столь сложным вопросам было бы чуть ли не самоубийственным для тех, чье политическое будущее зависело от богатых экстремистов, финансирующих многие республиканские кампании">34. Судя по накалу рейгановских выступлений против Договора по ОСВ, президент имел в виду в первую очередь Рейгана и его единомышленников и сторонников. И действительно, хотя Рейган и внес по рекомендации своих советников некоторые весьма незначительные коррективы в жесткие формулировки своих внешнеполитических заявлений, касавшихся проблемы ограничения стратегических вооружений, администрация Картера по-прежнему обвинялась им в "моральном разоружении" перед Советским Союзом, в проведении "примиренческого" курса на международной арене, а все администрации США предшествующего десятилетия, т. е. начиная с администрации Никсона, в игнорировании необходимости перевооружения США в условиях роста "коммунистической угрозы". В поведении Картера в ходе переговоров с СССР Рейган слышал "жалкое постукивание зонтика Невилля Чемберлена по булыжным мостовым Мюнхена">35. Советники Рейгана отдавали себе отчет в том, что проявления им политического экстремизма, давшие ему прозвище "мистер Правый", могут привести к сужению политической базы поддержки его кандидатуры в 1980 г. Перед "рейгановской командой" была поставлена задача внушения общественному мнению страны, что он является вовсе не экстремистом, а выразителем интересов и чаяний тех самых "невоспетых" и "забытых" американцев, о которых он всегда помнил, т. е. истым народолюбцем, всего лишь придерживающимся консервативных взглядов на роль государства в обществе свободного предпринимательства и на место США в современном сложном и противоречивом мире. Нофцигер назвал это некоторое "смягчение" позиции Рейгана изъятием "жесткости из жесткой линии". Знаменательно, что, прочитав в газете "Нью-Йорк таймс" сообщение о "сдержанной" критике Рейганом соглашения по ОСВ-2, подписанного Дж. Картером и Л. И. Брежневым в Вене, в стане консерваторов проявили серьезную озабоченность — не перестарались ли члены "рейгановской команды" в своем желании успокоить американцев. Нет, поспешил заверить их Рейган, его отношение к ОСВ-2 осталось прежним — "договор следует положить на полку" (в другом случае он заявил, что договор следует "отправить обратно в Москву"), и вообще "переговоры с Советским Союзом никогда не должны превращаться в умиротворение". "Не следует заблуждаться, — добавлял он при удобном случае, — за всеми беспорядками, происходящими в мире, стоит Советский Союз".