Двухлетний Нил ждал обещанную ему родителями сестренку и был очень расстроен, когда в небольшой спальне пятикомнатной квартиры на втором этаже дома по Мэйн-стрит появился на свет мальчик, которого назвали Рональдом. В городке Тампико, насчитывавшем около тысячи жителей, Мэйн-стрит была не просто единственной мощеной улицей, но и буквально главной торговой артерией. Первый этаж дома, в котором родился Рональд, был занят под универсальный магазин Питни. В этом магазине и работал глава семейства Рейганов. (В местной газете «Торнэйдо», не чуравшейся даже мелких новостей, было опубликовано сообщение, что Джек был так рад рождению второго сына, что в течение целой недели отпускал покупателям весового товара на несколько десятков граммов, а мерного товара на несколько сантиметров больше, чем было ими оплачено.) Тампико был первым городом, в котором поселились Джек и Нелли после того, как в 1906 г. зажили самостоятельной жизнью. Голова Джека была всегда полна грандиозных планов и прожектов, но постоянной его мечтой было стать владельцем обувного магазина. Именно поэтому он и придумал себе легенду выпускника заочных курсов никому не известной американской практипедической школы (никто не знал, что означает и как точно пишется слово «практипедическая», но звучало оно весьма внушительно). Живой и общительный Джек, никогда не упускавший возможности пустить пыль в глаза как покупателям, так и просто собеседникам, мог быть идеальным продавцом и имел все основания рассчитывать на реализацию своей мечты, если бы не его склонность к выпивке. Магазин Питни, в котором работал Джек, был своеобразным социальным и культурным центром маленького городка, где сходились не только его жители, но и многочисленные коммивояжеры из других городов и штатов. В кругу старых и новых друзей Джек чувствовал себя как рыба в воде, видя, как к нему, неистощимому рассказчику и знатоку анекдотов, тянутся люди. Но чем шире был круг общающихся с ним людей, тем чаще возникали ситуации, требовавшие дружеских попоек.
В тот год, когда родился Рональд, «ирландская болезнь» отца пока еще не стала серьезной семейной проблемой, и поэтому Нелли Рейган жила надеждой на то, что ее семье еще предстоят счастливые годы. Рождение второго сына она считала личным подарком свыше, поскольку роды были очень тяжелые и с тех пор ей было запрещено рожать. С первого же дня жизни младенца она дала ясно понять мужу, кто из сыновей будет ее любимцем: во-первых, она дала ему в качестве среднего имени свою девичью фамилию Уилсон и, во-вторых, настояла на том, чтобы его крестили в протестантской церкви в отличие от старшего сына, крещенного в католической. Отныне в семье Рейганов будет два католика — отец и старший сын и два протестанта — последователя церкви Учеников Христа — мать и младший сын.