— Не переживай из-за этого. У меня напечатаны все твои ответы. Просто используй хэштег, и все будет в порядке.
Я забрала у него папку, посмотрела на вопросы и ответы внутри, а потом на него с благодарностью.
— Как бы я без тебя жила?
— Сжалась бы в уголке в своем грязном доме и ела бы горстями сухой завтрак из коробки, — Марко посмотрел на часы. – Пять вопросов, и мы уходим. Не болтай слишком долго. Нам нужно уехать в полдень.
Я послушно отсалютовала ему и поднялась за ним по лестнице.
— Вот и пришли, — тихо проговорил он. А потом повернулся ко мне и серьезнее спросил. – Ты готова?
Марко спрашивал каждый раз, когда мне нужно было вписать свое имя в контракт, каждый раз, когда мы делали следующий шаг в карьере. Но теперь вопрос был с подтекстом. Он спрашивал, была ли я готова к рекламной кампании – моему седьмому фильму, но первому, где я снималась с отцом. Этот вопрос меня остановил.
— Надеюсь, — я уставилась на Марко, сердце колотилось, словно я совершала большую ошибку. Такое бывало, когда я начинала что-то новое: ощущение, что я — обманщица, что я не знаю, что делаю, что меня брали на роли не из-за того, что я это заслужила.
Обычно чувство быстро испарялось. Но в этот раз осталось с тех пор, как я согласилась на роль Эллен Мейер: фермерши, местной активистки, борющейся за права граждан, бойкой женщины. Отчасти чувство возникло из-за давления, что это была главная роль, а у моего очень известного отца – только второстепенная. И отчасти дело было в том, что мы проведем полтора месяца съемок вместе, а я не знала, сблизит это нас или нет.
К тому же, если не учитывать давление из-за совместной игры в одном фильме, я такого еще не делала. «Молочай» — утонченный сценарий, история об упорной женщине, которая приходит в себя после разбитого сердца и находит любовь всей своей жизни, помогает маленькому обществу в Айове, и переживает боль от потери умершего от болезни родителя. История гениальная, но сосредоточенна на персонажах, и требовались актерские навыки, в которых я сомневалась, еще и режиссер был одним из лучших в мире.
— А если я не готова? – спросила я, покусывая губу.
— Правильный ответ был «да», — Марко постучал по моему подбородку, чтобы я перестала мучить нижнюю губу. – Ты готова.
Его уверенность во мне всегда была прочной, но я знала, что отчасти это тоже была бравада: давление из-за того, что мы с папой снимемся в фильме вместе, переходило в истерию. Ведь заголовки были уже не «Когда они?», а «Почему все еще нет?». Карьера папы замедлялась, а моя стала расти, и сейчас наступило, казалось, идеальное время для нашего момента в стиле Джейн и Генри Фонды. Сценарий был чудесным, время подходило, и я даже не полагалась на известность отца. Если бы я отказалась, это стало бы PR-кошмаром для Марко.