Ю а зе уан ам сёчин фо!
Флэш оф май флэш,
Бон оф май бон!
Ловс карвинг ит ин май хёрт!
СВИДЕТЕЛЬ. А ну пошли отсюда!
МАТЬ. Ты что на детей шипишь?!
ЖЕНИХ. Это уже не дети! Они наши конкуренты!
СВИДЕТЕЛЬ. Валите, упырята!
Дети выключают «фары» и уходят туда же, откуда пришли.
Не лепо ли не бяшить...
Пока мы дошли до очередной съемочной площадки в лесу, съемочный день почти закончился. Воодушевленные нашей утренней речью петербуржцы, саратовки, пермяки, ростовчане, в общем, — все, кого собрала под свои знамена кинокомпания, менявшая свое название каждые три дня, — все-все так постарались, что отсняли все без режиссера и авторов.
— Иван Владимирович, уже все отсняли, китайцев отсняли, милиционера, все, как у вас в режиссерском сценарии было намечено, все сделали, чуть-чуть только осталось, подвес милиционера... — бежала нам навстречу и рапортовала женщина с длинными белыми волосами, завитыми плойкой, обязательно лежавшей в тумбочке любого номера гостиницы «Чайка» вместе с Библией.
— Это ж кто ж такая ж красавица ж? — спросил брат.
Недобрые нотки прозвучали в этой фразе, понятные только мне, его брату. Я прямо почувствовал, как судьба настигает эту женщину в лесу под Выборгом, и жизнь ее скоро изменится, но она пока об этом не догадывается.
— Это моя помощница помощницы режиссера.
— Да, — промяукала женщина.
— Женя, познакомьтесь, это братья Пресняковы, авторы.
— Я знаю.
— Женя, можно я буду звать вас Таисией?.. Таисией Павалий...
— А что это? — по-мужски удивилась Женя.
— Лично для меня это синоним красоты и вечной женственности.
— Тогда зовите.
Таисия улыбнулась, оголив зубы, игриво вывернула язычок и вытащила им застрявшую в большой щели между передними зубами укропинку.
— Иван Константинович, обедать где вам накрывать, вместе со всеми или в вагончике с артистами?
— Вместе со всеми в вагончике.
Мы прошли к полевой кухне, где нас ждала организованная владельцами кинокомпании горячая мамалыга и куски панированного белого мяса.
Мы уже готовы были зарядить наши организмы звериной долей белка, как это делают англичане на Олимпиаде по оральному сексу в Греции, как вдруг из леса вышел наш любимый актер и человек Тит Хаев. Он еще не вышел из образа милиционера. Но из леса уже вышел. При взгляде на нас его лицо озарилось светом божественной улыбки, как когда-то лицо Ноя воссияло светом истины, когда два голубка, пущенные им на волю, вернулись со словами: «Земля, Земля!» Тит упал на влажный мох и прокричал:
— Бойтесь данайцев, дары приносящих!
Все вокруг перестали жевать, Таисия выронила из двух рук три стаканчика и три тарелки, которые несла нам на обед. Тит засмеялся и вышел из образа милиционера.