— Эта нация уже пострадала и в будущем и в прошлом!
— Славься, отечество наше свободное!
— Нравится тебе или нет, униженные рулят, но я буду сиять, пока мое сердце не остановится!
— Я возьму тебя в магазин «Восточные сладости» и позволю пососать мою монпосьеку!
— Может быть, ты как раз тот самый, что и спасет меня, и к тому же ты моя чудесная стенка!
— Дай это мне, да! Никто не покажет, как!
— Ты можешь встать под мой зонтик!
— Мой москито, мое либидо!
— Если ты хочешь послать меня на реабилитацию, я тебе скажу нет, нет, нет!)
Она выиграла, я выбежал из туалета и направился к своим друзьям в купе. Быстрее бы Сочи, лишь бы у них на столе не было отвертки!
— А что ты так отверток боишься? — спросила проходящая мимо проводница.
— Не хочу, чтобы она у меня в затылке оказалась!
— Страсти какие! — проводница засмеялась, выправила через юбку полоску стрингов из попы и пошла своей дорогой, качая грудями в такт стука колес. Я открыл дверь и первое, что увидел, — отвертку в руках Михаила. Он чинил приемник, Манила лежала на нем, Расмус сидел напротив, предлагая и мне сесть к нему. Манила решила подвести свое лицо под нечто удобосмотрибельное. Она стала слюнявить карандашик и рисовать себе глаза, приговаривая:
— Встреча с умными людьми для меня, особенно с умным мужчиной, это как встреча с книгой, я высасываю из нее все самое возвышенное и полезное, а потом использую все высосанное в своей работе, когда пишу о театре.
Миша починил радио и, конечно же, сразу прокрутил на новости. Новости и БМВ — все это для таких вот Миш. Они теперь везде, и все для них. И нет никакого шанса заиметь другое общество.
— Никакого шанса? — прочитал мои мысли доктор Мартинс.
— Даже у негритят из Африки есть надежда... оказаться в лучших условиях, чем у нас с вами, — их хотя бы может усыновить Анджелина Джоли!
— Католическая, реформаторская, православная, евангелисты, баптисты, мормоны, свидетели Иеговы, адвентисты, сомбатисты, англиканцы, — все мне сказали, все простица тебе, окроме тех двух студентов театрального училища! — закончил свою вчерашнюю мысль Михаил. Даже новости не отвлекли его от мыслей о прощении. — Нет, просто что... я сейчас мерчендайзером работаю, колы... а могу продолжить грешить, если мне все равно придется ответить, так какая разница, за скольких?!
— Есть разница! — Манила выскользнула из под мышки Мишки и продолжила наводить красоту — помадить губы и краешком скатерти стирать помаду с передних зубов. — Лучше тебе расставлять колу по супермаркетам в алфавитном порядке и не обижать людей, Миша!