Все мы выглядели в тот момент как типичные представители галереи лишних людей. У всех у нас было высокое предназначение, но мы растратились, и все шло к тому, что нам предстояло состариться в бездействии. Этот фильм давал нам робкую надежду на вырыв из этого мудачного состояния. Все наши помыслы были связаны с этим съемочным процессом. Всем нам хотелось что-то свое доказать в мире, где уже никто никаких доказательств не слушал. И показать нам хотелось всем и все, но это уже слишком личное. Вот в этот самый момент и подошли к нам наши женщины со своим доносом.
— Иван, простите, что отрываю, — закричала Татьяна, — но съемочный процесс под угрозой срыва!
Все мы напряглись.
— Этого допустить никак нельзя! — тихо, но четко произнес Иван.
— Кто?!! Кто мешает съемочному процессу?!! — заревел, как дикий зверь, брат.
Татьяна кивнула в сторону финской пати, мы обернулись и ужаснулись. Финские мужчины в дешевых костюмах, прямо как «свадьба» из нашего кино, танцевали с их женщинами, которые сплошь были одеты в какие-то самошивные разноцветные комбинезоны, как арлекины из старого советского фильма про Буратино. Как они надели такие костюмы на свои финские тела, никто из нас не мог предположить: сверху дырка была небольшая, а снизу — хоть и две, куда вдеваются ноги, — но они были еще меньше верхней, куда пролезает голова. Ни молнии, ни пуговочек, ни застежек на комбинезонах не было!
— Их, наверное, обматывают материей и зашивают по телу, — решил брат.
— Неважно! — сказал Тит, уже стоя перед заставленным непочатыми бутылками финским столом. Он хотел было схватить кого-нибудь за плечи и банально начать мычать: что, мол, типа, земляк, сколько время, закурить дай, по ебальнику получить хочешь (типичный екатеринбуржский этикет, выученный Титом во время гастролей со спектаклем «Ромео и Джульетта»; он вышел в антракте покурить на площадь перед Академическим Театром Драмы Екатеринбурга, а там как раз запускали фейерверк к Дню города, и Тит овладел этим этикетом), но Иван остановил Тита.
— Все-таки иностранцы, и они у нас в гостях... Так, чо, бля.., заблудились, на х-х-х... Кремль подсказать где?! — Иван в свою очередь продемонстрировал владение московским этикетом, которому научился в процессе поиска по столице видов «натуры» для съемок фильма «Прорва». Финны тихо охуевали и не понимали, что от них хочет элита русской интеллигенции. Эстафету перенял Митя — человек, проживающий за границей, он-то уж точно знал, как объясниться с иностранцами. Митя надел очки и увидел перед собой целую орду мужчин и арлекин, ожидающих разрешения межнационального коллапса. Все молчали и ждали. Митя понял, что вот он, его Тулон, и плюнул в лицо первой сидящей перед ним Арлекине. Муж Арлекины подскочил, подскочили и наши монтеры, декораторы, гримерши. Линия Маннергейма была сломана очень быстро. Татьяна металась вдоль стола и сдерживала продажных официанток: