Лес. Речка.
Мать бежит вдоль речки. Шофер несется за ней, в его руках звонит только что найденный мобильник.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Алло! Ке-Ке! Про меня забыли! Я тут уже час в капсуле, а меня не достают! Я им звонила, администратору звонила, никто трубку не берет! Тут все в аромо... все в дыму... Вдруг это вредно, Ке-ке? Ке-ке, я умру?
Женщина плачет.
Мать бежит к иномарке, припаркованной у самого берега. К крыше иномарки привязан огромный надувной колобок с надписью: «Голосуй за Енотова!» В речке купается толстенький владелец иномарки. Мать забегает в машину. Шофер в последний момент швыряет в нее телефоном, мать закрывается, из телефона доносится крик.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Ке-ке, я тебя прощаю! Я всех прощаю... Из меня уже все вышло! Я скользкая! Где все?!
Шофер ломится в машину.
ШОФЕР. Открой! Открой, слышишь!
Мать сигналит. Толстенький плывет к берегу.
ШОФЕР. Я сломаю дверь! Открой, я сломаю!
Толстенький выходит на берег, снимает с себя огромные мокрые плавки, кладет в них камень, раскручивает в воздухе, бьет шофера по голове только что придуманным оружием.
Я, еще раз я и Ирэн
Мой рабочий день в Сочи начался тоже очень рано. Меня поселили в один номер с моей женой Ирэн и с тремя детьми. Это, конечно, меня удивило, но сочинская рыжая женщина, которая знала графики, сказала, что жена и дети были в моем райдере. Я сделал вид, что забыл, но на всякий случай решил приходить в номер поздно, а уходить рано, чтобы не начать исполнять за Тита то, что он мне потом никогда не простит, если, конечно, вспомнит когда-нибудь, что я был им. Я позавтракал, поцеловал спящих детей в лоб (я видел по телевизору, что папы так делают) и пошел к морю учить роль. Море штормило. Штормило и под Выборгом. Поутру к повстанцам присоединились милиционеры, которых выписали перекрывать движение и охранять место съемок. Парни вместе с машинами и пистолетами, не задавая лишних вопросов, встали на защиту революции, тем более, что делать им теперь нужно было то же самое.
— Сегодня снимаем венгров! — четко выговорил Иван.
Да, точно, у нас в сценарии была такая роль, что нужны были, очень нужны были венгры. Замечательные актеры, Конрад и Кинга, приехали день в день, как было указано в контракте.
— Венгры пунктуальны! — сказала гримерша Стася и заплакала. У Стаси были свои причины плакать. О них никто не знал. Венгров загримировали и сняли. С первого дубля. Петербуржцы вместе со всем их богатым культурным наследием и великой актерской школой завидовали, технический состав восторгался, а Эдик, глядя на Кингу прошептал: