Между зарослями ивняка на опушке леса протянулся чей-то след. Не лошади ли? Он подошел ближе с судорожно бьющимся сердцем.
Нет… Будто по снегу проволокли тонкое бревно. Что же это? На некотором расстоянии он заметил другой такой же след, что тянулся параллельно первому. Дойдя до него, он увидел и дальше такой же след. Так с равными интервалами тянулось в одном направлении с десяток таких следов. Вдруг равномерные нити прервались широкими прыжками. Снег с низеньких зарослей ивняка был стряхнут и далеко раскидан. Тогойкин остановился и со злобою сплюнул. Опять волки!.. Они подползли к жирующим косулям и внезапно кинулись к ним. Косули умчались своими порхающими, легкими прыжками к середине болота. Волки остановились, даже не попытавшись погнаться за ними, и потрусили обратно в лес.
Радуясь за косуль и мысленно издеваясь над волками, Тогойкин стал пробираться между безупречно стройными и высокими лиственницами, будто специально выращенными для того, чтобы все люди строили из них высокие и крепкие дома, хозяйственные постройки, плотины и мосты, делали из них красивую и прочную мебель, создавали нежные, тонкие и прекрасные произведения искусства. Такие могучие, отборные лиственницы растут только на водораздельных хребтах и нагорьях великих рек.
Именно здесь — центр царства промысловых зверей, зимних птиц, лесной дичи. Великое множество тропинок проложено здешними обитателями вдоль и поперек. А сколько лесных ягод, сколько съедобных растений!
Вон валяются поклеванные и просто помятые ягоды, выкопанные из-под снега маленькими зверюшками и горной дичью. С ветвей деревьев свешиваются свернувшиеся сушеные грибы — зимние запасы белочек. То ли отгоняя кого-то от своих богатств, то ли просто резвясь, шумно взбегают и прыгают на деревьях белки.
Тогойкин вышел на место отчаянной, смертной гонки лисицы за зайцем. Одним прыжком лиса проскакивала такое расстояние, какое заяц — в два. Но заяц был на редкость ловок, он часто увертывался, проскакивал лежачее дерево, прятался за другим, а лиса проносилась мимо, потом летела в обратную сторону. Всякий раз при этом беглец получал на миг передышку. Прыгая вдоль и поперек, носясь взад и вперед, они еще долго гонялись друг за другом. Тогойкин шел. Несколько раз ему попадались в снегу клочья рыжей шерсти. И он злорадно посмеивался.
Но догнала она все-таки бедного зайца и растерзала!.. Уже издали было видно, как она настигла его на редколесье. Позавтракала лежа, не торопясь, а остатки утащила в зубах, капая на ходу кровью. Тогойкин слышал, что лиса обычно недалеко утаскивает остатки своей добычи, и потому последовал за ней. И в самом деле — она остановилась неподалеку, сунула то, что осталось от бедняги зайца, поглубже в сугроб, среди груд валежника, и аккуратно пригладила снег хвостом. Тогойкин выдернул из-под снега две задние ножки. Это был серенький зайчонок последнего помета, слабый обитатель ерниковых зарослей…