Голодные, замерзшие, усталые, всю ночь просидевшие у костра, Николай и Вася были удивлены и обрадованы обычным, казалось бы, явлением, как свет зари, как приближающийся восход. Они одновременно вскочили на ноги и начали подбрасывать в костер хворост, хотя он и без того горел хорошо.
— Сейчас ворон прилетит. А немного погодя и те самые воробышки, — объявил Тогойкин.
— Каждый день так будет? — недоверчиво посмотрел на него Вася.
— Каждый день, дружище! — закивал головой Тогойкин и, отчеканивая каждое слово, повторил: — Каждый день, уважаемый товарищ Василий Губин!.. И всегда в одно и то же время! И всегда с одной и той же стороны! Ворон — с запада, птички — с востока!
— Кто знает, ведь тайга простирается так далеко, да и птицы… — сбивчиво начал Вася и вдруг в изумлении умолк, ткнув пальцем на запад: — Смотри!
Оттуда, с запада, над лесом, где небо было все еще сумеречно, замелькали неясные очертания летящего ворона. Почуяв, что его уже заметили, ворон решил показать себя честной и благородной птицей, которой незачем прятаться и таиться. Шумно прочесал он воздух жесткими перьями растопыренных крыльев и мирно забулькал горлом. Но все-таки облетел парней стороной.
— Вот так всегда летят птицы! — с видом знатока сказал Тогойкин и сел, чтобы обстоятельно рассказать другу о повадках пернатых. — Садись-ка, Вася, сюда… Видишь ли, эти птицы всегда…
Вдруг, словно ветерок, нежно зашелестели тоненькие крылышки, с еле уловимым щебетом над парнями замелькала густая и нестройная стая воробьев.
— Ух ты!.. Это кто же такие? — притворяясь, будто очень испугался, Тогойкин замахал над головой руками и съежился.
— Воробьи! Наши воробушки!..
Окутанная морозным туманом природа, густо закуржавевшие деревья и кусты, покрытая толстым снегом мерзлая земля — только на первый взгляд все это кажется неизменным, навсегда заснувшим. Но тот, кто любит жизнь и умеет наблюдать зимний лес, умеет чутко прислушиваться к тому, что вокруг происходит, тот заметит, что каждый день все меняется. И ворон был сегодня не так нагл, как вчера, не носился с карканьем над ними, а осторожно и бесшумно облетел поляну с другой стороны. И воробьи сегодня не шарахнулись от страха в сторону, а, наоборот, будто нарочно, просто из озорства, по-дружески развернулись и пронеслись низко над поляной, мимо парней. Похоже было, что именно они сняли кончиками своих крохотных и быстрых крыльев серый шелковый полог ночи.
Природа проснулась. К восточному краю неба прилепилась едва заметная, тоненькая розоватая полоска. Она начала быстро удлиняться и расширяться.