— Нет, — сказала Саша, — на пятницу не надо.
— А чего тянуть? — подняла медсестра ниточку брови, — это ж такое... дело. Лучше побыстрее.
— В пятницу Христа распяли, — сказала Саша.
— При чем тут это?
Саша промолчала.
— Я все равно в пятницу не могу. Я... в театр иду.
— В театр?! — медсестра подняла сразу две щипанные брови, наморщив лоб, и сразу стала старше.
— Да. Еще месяц назад билеты купила.
— И что за спектакль? — поинтересовалась зачем-то медсестра.
— «Бесы».
— Так, понятно, — медсестра дернула плечами, будто по ней пробежал озноб, — тогда записываю вас на понедельник.
* * *
Вечером Саша поставила на подоконник блюдце с молоком, но никто не появился...
Под утро она, наконец, задремала. И тут за окнами принялись орать кошки. Они рыдали, как хор новорожденных, — басили, подвывали, орали до хрипоты и все тянули к Саньке свои белые, младенческие ручки. Майка на Саше взмокла, она плакала во сне, но проснуться не могла.
— Ишь, надрываются, — сам себе сказал мужик в трусах, удовлетворенно куривший на балконе, — скоты похотливые...
* * *
На кафедре было холодно. В дальнем углу второй час корпел над статьей аспирант-заочник. В аквариуме у окна жались друг к другу красноглазые лабораторные мыши. Евгений Евгеньевич пил чай из термоса, просматривая какие-то записи. Рядом на салфетке лежали бутерброды с колбасой и сыром.
Саша, с легким отвращением глядя на желтые треугольники сыра, нетерпеливо ерзала на стуле. Научный руководитель опаздывал.
— Чаю с бутербродом хотите? — Евгений Евгеньевич, ласково улыбаясь, показал на термос.
— Нет, спасибо, — Саша поежилась и сунула руки в карманы куртки. Нащупала что-то, вытащила пакетик с каменно твердой заплесневевшей просфорой. Вспомнила, как еще весной сунула ей этот пакетик пожилая соседка с просьбой помянуть рабу божью какую-то. Видимо, родственницу. Саша сунула просфору в карман, а потом куртка так и провисела все лето в шкафу.
Она разломила просфору пополам. Внутри она была белая и совсем не испорченная. Саша подошла к аквариуму с мышами и бросила туда обе половинки. Мыши оживленно забегали.
— Саша, милая, что за ритуалы? — Евгений Евгеньевич с непонимающей улыбкой наблюдал за ней. Мыши бодро суетились.
— Не выбрасывать же.
— А вы знаете, кем по старославянским поверьям становится обычная мышь, съевшая что-нибудь освященное? Свечу, к примеру... Или вот... просфору?
— И кем же? — улыбнулась Саша.
— Летучей мышью!
— Кем? — Саша изменилась в лице.
— Да-да, именно так они и думали. К подобному заключению их подтолкнул тот факт, что мыши часто селились именно в часовнях и церквях. Никак по-другому объяснить факт существования таких странных животных они не могли.