Он подошел к одной из картин.
— Тени выглядят как огромные родимые пятна. Это тело отталкивает.
Он отошел, присмотрелся:
— Это Алька, что ли, с первого курса?
Глеб кивнул.
— Глеб-Глеб. Вы путаете творчество и жизнь.
Андрей Сергеевич посмотрел на часы.
— Так, мне на совещание надо. Работайте, думайте, пытайтесь... Время еще есть, — он хлопнул его по плечу, улыбнулся. — Все приложится.
В дверях Андрей Сергеевич окликнул Глеба:
— Та натурщица на стуле? Из наших, местных?
Глеб помотал головой.
— Не дадите телефон?
Глеб усмехнулся. Нацарапал на листке цифры:
— Но у нее телефон две недели не отвечает.
Андрей Сергеевич взял в руки бумажку:
— Возможно, он не отвечает только вам.
Глеб взглянул на него резко, и захлопнув папку, вышел из кабинета.
* * *
Глеб и его приятель сидели в столовой друг напротив друга. Откусывая хлеб, приятель быстро и с аппетитом ел суп. Глеб, не притрагиваясь, смотрел в окно.
Приятель перестал есть, взглянул не него:
— Что за траур? Ты про Сергеича всё?
Глеб не ответил.
— Да брось ты! А судьи кто? Ты когда в последний раз у него приличную работу видел, а? Он всё больше о методиках вещает и по конференциям разъезжает.
— Без него вижу, что плохо.
— Не самоедствуй. Лучше расскажи: девицу-то свою до оргазма довел? — приятель вытер улыбающиеся губы салфеткой.
— Нет. Мы расстались.
— Из-за этого?
— Из-за того, что я мудак.
Приятель отпил компот.
— Не, ну ты что-то совсем расстроен.
Глеб встал, придвинул к приятелю нетронутую порцию:
— Будешь? Я не хочу.
Приятель посмотрел на котлету. Улыбнулся смущенно.
— Бери-бери.
Приятель с аппетитом пододвинул к себе тарелку:
— Ленка в больнице. Я оголодал слегка.
Глеб нахмурился:
— Опять рецидив?
— Не, — приятель принялся за котлету. — На сохранении. Беременная.
Глеб присвистнул.
— А разве сразу после химии можно?
— Врач сказал — если Бог дал, значит, можно.
* * *
Глеб вошел в мастерскую, не разуваясь упал на кровать. Пол был такой грязный, что оставались следы. Он почему-то вспомнил, что сегодня среда. Её муж часто был в это время на футболе, и она забегала. Торопливо сметала пыль, что-то готовила. Иногда позировала. Он пользовался ею, как и множеством других женщин: ел, то, что она готовила, ходил по чистому полу, который она мыла. Рисовал её тело. Он не просил их об этом. Поэтому и благодарности не испытывал.
Он встал, распахнул окна. С улицы дохнуло зноем. Он поднял прислоненную к стене картину. Наташа. Нежная и замершая. Вытащил из шкафа ветошь. Замотал в нее картину. Взглянул на часы.
* * *
Глеб хорошо помнил её адрес, хотя был тут только однажды. Большая сталинская арка, площадка с покосившимся турником, палисадник с одиноким кустом. Он стоял и курил, понимая, как глупо выглядит его появление.