Лагерь есть лагерь. А в нем есть блатной авторитет. И ничего пока с этим сделать нельзя.
В углу на тумбочке совсем по-домашнему засвистел чайник.
Филин поколдовал с какими-то пакетиками, залил заварочный чайник. Потом достал из тумбочки хлеб, а из холодильника пеструю банку голландской консервированной ветчины.
— Не откажите, Игорь Дмитриевич. Стол, конечно, скромный, но…
Игорь смотрел на ветчину, которую пробовал всего пару раз в жизни. Ему ее давали в праздничном заказе. Он не удивлялся, способность эта покинула его уже давно. Все сместилось. Перемешалось, словно в огромном миксере. Утратило цвет. Потеряло признаки. И он пил крепкий, душистый чай. Кстати, кажется, запрещенный в колонии. Потому что именно он является основой дурманящего напитка ”чифирь”.
Он ел бутерброд с ветчиной, потом в блюдечко ему положили прекрасный малиновый конфитюр.
— Игорь Дмитриевич, — Филин поставил чашку, — конечно, мне приятно, что вы приехали в Можайск повидаться со мной. Но есть же и другая причина?
— Есть, Анатолий Степанович.
— Вы знаете, что я никогда не закладываю.
— Да.
— Тогда слушаю.
— Тохадзе.
— Игорь Сергеевич, мы с вами знакомы давно. Я к вам, ей богу, отношусь с уважением.
— Спасибо.
— Вы не иронизируйте. У нас говорят ч”естный вор” о хорошем человеке. А вас я бы назвал честный мент. Подождите, подождите. Мы все про всех знаем.
Черкасов полез в карман, достал пачку ”Кента”.
— Прошу.
Они закурили.
— Так все же, Тохадзе, Анатолий Степанович.
Филин усмехнулся, выпустил тугое колечко дыма.
— Скажу одно. Мелкий налетчик. Но не копайте глубоко. За ним стоит организация. Весьма крутые люди. Они уничтожат вас, Игорь Дмитриевич.
— Вы боитесь за меня, — усмехнулся Игорь.
— Нет, я жалею вас.
Машина мчалась в Москву через осень. Лес по бокам шоссе насквозь пропитался солнцем, желтая листва завалила обочины.
И Игорю захотелось в этот лес, к откосу у реки. Захотелось просыпаться здесь холодным прозрачным утром. Мыться ледяной водой и бродить по утреннему, чуть схваченному морозом лесу. Плохо было ему. Муторно.
Жестокая вещь жалость Филина. Ох жестокая. Корнеев пытался забыть этот разговор. Но не мог.
Кафтанов ждал его. Второй раз за день Игорь пил чай, только бутерброды были с сыром.
Корнеев пересказал шефу разговор, стараясь не упустить ни одной детали.
— И все? — спросил Кафтанов.
— Все.
— Немного и вместе с тем очень много.
— То есть?
— Мы знаем главное, что за Тохадзе стоят какие-то крутые люди. Значит, если мы правильно потянем за эту нитку, то выйдем на тех, кто вдохновляет преступления. Но это трудно, Игорь. Трудно и опасно.