Слава взмахнул рукой, пытаясь перебить Гену.
— Погоди, — продолжал тот, — не перебивай. Я же не осуждаю тебя. Нет. Привык, значит, так тебе хотелось. Только вот что я тебе скажу. Сладко жрать одно, а деньги на жратву доставать — совершенно другое.
— Зачем ты мне все это говоришь? Какое ты имеешь право осуждать меня!
— Не визжи. Тихо. — Гена хлопнул ладонью по столу.
— Какое ты имеешь право осуждать меня, — перешел Слава на сдавленный шепот, — ты-то сам кто? Чего добился?
— Кто я? — Гена усмехнулся, — я современный человек. А потом я не трус. Я не боюсь взять деньги. На подачки не живу.
— Что ты от меня хочешь?
— Вот это мужской разговор. Ты знаешь, что Нугзара взяли?.. Да не бледней ты, идиот, не сдаст он никого. Не бледней. У меня есть дело. Но одному мне его не поднять. Пойдешь со мной…
— Нет, Гена. — Голубев вскочил. — Нет. Пожалей меня. Он тяжело опустился на стул и заплакал.
Лаборатория больше походила на цех автомобильного завода. Правда, маленький цех маленького завода, которого никогда не было, да и не будет никогда. Звонков штангенциркулем обмерял цилиндр. Совсем новенький еще, не потерявший приятного матового блеска.
— Его надо чуть подточить, — сказал он высокому человеку в очках.
— Женя, нет токаря.
— Лев Миронович, вы доктор наук, и суровая проза жизни вам недоступна. Я же простой м. н. с., инженер Звонков, получающий сто пятьдесят рублей. Зачислите меня токарем по совместительству?
— Не могу, Женя. Вы же это прекрасно знаете.
— Знаю, мой ученый сосед. Знаю.
Звонков подошел к токарному станку, вставил цилиндр, закрепил. Потом надел защитные очки и включил станок.
Умело, точно подвел Звонков резец к цилиндру, и пошла стружка.
— Осторожнее, Женя.
Лев Миронович близоруко наклонился к станку. Но Звонков уже закончил. Вынул цилиндр, протянул его Льву Мироновичу.
— Замеряйте.
— Я не верю вашему штангелю. Я верю электронике.
— Ваше право.
Звонков пошел к своему столу, втиснутому между панелью с приборами и какой-то мудреной установкой. Зазвонил телефон.
— Да. — Женя поднял трубку. — А где вы? Сейчас спущусь.
Звонков снял халат, повесил его на гвоздик, достал из шкафа кожаную куртку.
— Лев Миронович!
— Ау!
— Я на минутку.
— Хорошо!
Лев Миронович кричал откуда-то из глубины сводчатого гулкого цеха.
Женя ушел, а в это время тихонько продолжала приоткрываться дверь, в нее просунулась рука, покопалась в халате Звонкова, что-то вынула оттуда и исчезла.
За окнами стало смеркаться. Часы на стене пробили шесть раз.
— Лев Миронович!
Женя снял халат.
— Лев Миронович!
— Да, Женя.
— Вы остаетесь?
— Задержусь еще немного. А вы уходите?