— Вы Егоров? — спросила его секретарша.
— Да.
— Минуточку, — она нажала на кнопку селектора.
Кафтанов встал из-за стола и пошел навстречу Егорову.
— Здравствуйте, Николай Борисович.
— Здравствуйте, Андрей Петрович.
— Присаживайтесь.
Егоров сел к столу, достал сигарету, закурил.
— Неужели еще курите? — улыбнулся Кафтанов.
— Надо убедить себя, что курение — это просто удовольствие, тогда забываешь о пагубных последствиях, которыми пугают врачи. Но дело не в этом, Андрей Петрович. Как только мне позвонили товарищи из нашего управления, я сразу же на поезд и к вам.
— Ну ладно. — Кафтанов улыбнулся, достал пистолет с именной пластинкой. — "Оперуполномоченному Егорову Н. Б. за борьбу с бандитизмом. От Ленгорисполкома". Ваш?
— Мой. Я потом дважды эту сволочь задерживал, расспрашивал о пистолете, а он, потерял, мол. Его убили?
— Да.
— Счеты или с целью грабежа?
— Грабеж. Расскажите мне о его делах в блокадном Ленинграде.
— Об этом можно рассказывать месяцами. Там был некто Мусатов…
— Какой Мусатов?
— Тот самый, до которого по нынешним временам не дотянуться. Он был одним из руководителей, отвечавших за снабжение города продовольствием. Вот они и придумали историю с мертвыми душами. Устраивали своих людей управдомами в разбитые районы, они и составляли фальшивые списки жильцов.
— А паспорта?
— Забирали у покойных, но не сдавали.
— Да-а. И это можно доказать?
— А вы возьметесь?
— Попробую. Вы поможете?
— Конечно. Только в наше время…
— Волков бояться… — засмеялся Кафтанов.
Игорь Корнеев и Кафтанов в форме стояли в кабинете Громова. Кривенцов, как всегда, устроился у стола.
Громов нервно шагал по кабинету.
— Итак, Корнеев, вы не выполнили мое распоряжение…
— Я отменил его, — спокойно сказал Кафтанов.
Громов продолжал словно не слышал.
— Кроме того, история с Тохадзе…
— Гурам Тохадзе привлекается по статьям 181 и 130, — перебил Громова Кафтанов.
— Я попросил бы вас меня не перебивать, — в голосе Громова звенел металл. — Хочу напомнить, что пока еще вы подчинены мне, а не я вам.
Лицо Кафтанова пошло пятнами, но он сдержался.
— Да, история с Тохадзе. Дыма без огня не бывает. И в завершение всего недостойное поведение на квартире товарища Мусатова.
— Я арестовывал убийцу, — твердо сказал Корнеев.
— Молчать! Можно делать все, но без хамства, не нарушая закон. Итак, приказ подписан. Вы, Корнеев, за поведение, порочащее работника Московского уголовного розыска из управления увольняетесь и назначаетесь на должность дежурного в сто восьмое отделение милиции. Но помните, это ваш последний шанс.
Корнеев посмотрел на улыбающегося Кривенцова, на красного от гнева Громова, на застывшее, словно каменное, лицо Кафтанова и сказал: