Некто, числившийся в списке как полковник КГБ, оказался шофером такси. Тот, кто назывался министром, человек осанистый, владелец шикарной дачи в Раздорах, роскошного "мерседеса” с шофером, оказался трижды судимым мошенником, ныне занимающимся подпольными делами.
Крутился в этой компании и Женька Славутский, выдававший себя за кинорежиссера из Молдавии. При задержании у Славутского отобрали сафьяновое удостоверение с золотым тиснением ”Молдова-фильм” и членский билет Союза кинематографистов, в который он никогда не вступал, да и просто не мог вступить.
По всему выходило, что именно Женька навел на квартиру. Игорь уже начал подходы отрабатывать. Внезапно дело передали в министерство. А через неделю Игорь увидел Славутского у кафе ’’Националь”. Женька весело, как доброму знакомому, помахал ему рукой.
И вот опять Архангельское. И тут Игорь вспомнил, что в ресторане поет Толя Балин, друг его одноклассника Женьки Звонкова.
Корнеев позвонил Жене и попросил его поговорить с Балиным.
— Ладно, — ответил Женя, — поговорю, если застану его дома.
На повороте к Архангельскому стоял инспектор ГАИ с запрещающе поднятым жезлом.
Водитель притормозил, и, открыв дверь, Корнеев спросил:
— В чем дело, инспектор?
Старший лейтенант молча показал жезлом на внутреннюю дверь ресторана.
Там стояли сияющая на солнце ”Чайка”, несколько ”Волг” и среди них одна с антенной и вполне знакомым Корнееву номером.
— Делегацию принимают? — поинтересовался он.
— Начальство, — неопределенно ответил инспектор, но жезл опустил: свои ребята, с милицейской полосой.
Машина подъехала к ресторану. Корнеев вышел. На дверях висела табличка ”Спецобслуживание”.
Швейцар, больше похожий на адмирала, замахал руками за двойным стеклом дверей.
Он беззвучно шевелил губами и жестикулировал, словно актер немого кино.
Корнеев усмехнулся и пошел к черному ходу. Но у ворот во дворе сидел еще один, до безобразия благополучный вахтер в сизой офицерской шинели.
— Куда?
Он растопырил руки, закрывая проход. Корнеев достал удостоверение.
— Милиция.
Руки начали опускаться, образовав некую щель, куда и протиснулся Корнеев. Он поднялся по лестнице мимо буфета, у стойки которого стояли двое в тренировочных костюмах, и вошел в зал.
Зал был пуст. Только в углу за столом сидели человек десять в темных костюмах.
Но тем не менее музыканты были на месте. На ходу дожевывая, они шли к эстраде.
— А где Толик? — спросил Корнеев коренастого бородатого паренька.
К эстраде подходил худощавый высокий парень в светлых джинсах, темной рубашке.
— Толик, — позвал бородатый, — к тебе пришли.