— Виктор Леонтьевич, да если б эта мразь мне попалась, я бы ее своими руками задушил, — вспылил строгий седовласый генерал.
— Заразу на корню уничтожать надо, товарищ генерал. А лучшее лечение — это профилактика. Сколько этот Колбышев потратил за последние пару месяцев? И сколько у него в сейфе нашли? А, полковник Куров?
Лысый мужчина в прокурорском мундире стал рыться в своих бумажках и наконец назвал нужную цифру:
— В сейфе оказалось пятьдесят тысяч долларов.
— То есть почти две его годовые зарплаты, да?
— Виктор Леонтьевич, ну так мы же не знали, — пробормотал генерал Млахов.
— А надо было знать! Ладно, хватит об этом. Вернемся к делу. Два дня назад в Калининграде вдруг была обнаружена еще одна икона. Детали вы, я думаю, знаете. Кто-то устроил спектакль с бомбой.
— Я связывался со своими коллегами из Калининградской области, и они мне сообщили, что оперативно-разыскные мероприятия результата пока не дали, — сухо сообщил генерал.
— Я и не сомневаюсь, — иронично улыбнулся хозяин кабинета.
Камеры видеонаблюдения зафиксировали местного бомжа, который втаскивал на вокзал этот чемодан. Бомжа удалось найти очень быстро, но он не смог сообщить ничего вразумительного. Сначала вообще лыка не вязал, а как чуток протрезвел, начал плести какие-то несуразные байки про чеченского фашиста с гранатометом.
— Ладно, коллеги, дело не в этом, — продолжил Виктор Леонтьевич. — Думаю, все вы знаете, что было в том чемодане.
Все утвердительно кивнули.
— Я очень надеюсь, что про это знаете только вы, — добавил Виктор Леонтьевич. — Вчера вечером завершилась экспертиза иконы, и сейчас мы узнаем ее результат.
Он снял трубку внутреннего телефона, набрал номер и сказал:
— аша, давай сюда Лазарева.
Спустя пару минут на пороге кабинета появился скромный немолодой человек в сером костюме без галстука.
— Здравствуйте, Николай Георгиевич, — поздоровался с ним хозяин кабинета. — Проходите, садитесь.
Он тут же представил Лазарева всем остальным. Впрочем, директору Третьяковки его представлять было не нужно. Лазарев считался лучшим экспертом в области древнерусской живописи. Он мог выявить фальшивку даже в тех случаях, когда все остальные ученые были убеждены, что перед ними подлинник.
— Ну, Николай Георгиевич, расскажите нам, к какому выводу вы пришли, — повелел ему Виктор Леонтьевич.
— Я уже давно занимаюсь изучением древнерусской иконописи, — начал он издалека. — Ну, и кое-чего в этой области знаю. Так что, если кто-то пытается выдать икону начала XX века как артефакт домонгольского периода, я определить это могу сразу.