Савченко встал и громко сказал:
— Есть!
— Поехали дальше, — продолжал хозяин кабинета. — Ты, Млахов, чтоб узнал, кто устроил эту херню на вокзале в Калининграде. Понял, да? А то будешь не Млаховым, а Плаховым. И Савченко пусть подключается тоже, а то один ты не справишься. Еще раз говорю: прекратите вашу мышиную возню: ну, менты там, чекисты… Мне результат нужен — и точка! Еще вопросы есть?
— Простите, Виктор Леонтьевич, а… — начал было директор Третьяковки.
— А ты просто сиди и помалкивай. И попробуй только снова в отпуск смотаться!
— Так а икона, которая у нас в экспозиции… Ну, подделка эта. Куда ее? Или пусть висит?
— Ну ты и дятел, хотя и ученый! — удивился Виктор Леонтьевич. — Конечно, пусть висит пока! Ты что, хочешь скандал на весь мир, да? И предупреждаю: если кто-то из вас хоть одним словом обмолвится, если вдруг хоть слово в прессу попадет… тогда вам лучше сразу кирпич на шею самим себе пришпандюрить — ив Москву-реку. Ясно, да? Никаких утечек информации! Это главное!
— Да, Виктор Леонтьевич, — подал голос сотрудник прокуратуры, — там ведь человек уже сидит по делу о краже иконы. Ну, этот паренек из Третьяковки. Андрей Глинский, если я не ошибаюсь. Как, отпустить его, может? Ведь понятно, что дело шито белыми нитками.
— Ну ты и дурак! — удивился хозяин кабинета. — Я же сказал, никаких утечек информации! Сидит — так пусть еще посидит немного, ничего страшного.
На этом совещание закончилось.
* * *
Артемин проснулся посреди ночи: адски хотелось пить.
Он с трудом добрался до холодильника в своем номере. Как назло, бутылка вина куда-то исчезла. Пропажа тут же обнаружилась прямо под ногами. Еще вчера вечером бутылка была полной и в холодильнике, а уже сейчас валялась на полу и пустой. Артемин совершенно не помнил, чем закончился вчерашний вечер. Судя по всему, ему со Шнелей все-таки удалось найти проституток. Иначе эта бабища не лежала бы сейчас у него в постели.
Рядом с бутылкой обнаружилось и резиновое изделие. Раскрытое, но неиспользованное. Это наводило на плохие мысли.
«Пора завязывать», — подумал Артемин, падая в кресло.
Прокол с самолетом обошелся Артемину очень дешево. Он всего-то пару часов провисел вверх ногами в ангаре того самого ранчо-аэродрома. Франциско оказался добрым и понимающим человеком, и в итоге их со Шнелей все-таки отпустили живыми и почти невредимыми.
Но это итальяшки, а что скажут в Москве? При мысли об этом снова хотелось выпить.
Артемин вытащил свой мобильник. Пятьдесят семь пропущенных звонков. Он прекрасно знал, кто это его так настойчиво беспокоил.