«У вас есть американские визы?»
«Мы их получим».
«Похоже, вы верите в чудеса».
«У меня нет выбора. Разве сегодня не случилось чудо?»
Шварц улыбнулся мне:
– Странно, каким расчетливым можно стать в беде. Я точно знал, зачем сказал последнюю фразу и зачем раньше польстил префекту, сравнив его с Господом Богом. Мне надо было ненадолго достать разрешение на жительство. Когда полностью зависишь от других людей, становишься весьма расчетливым психологом, даже если от напряжения едва способен дышать, а может, как раз поэтому. Одно и другое не имеют ничего общего, функционируют по отдельности, не ущемляя друг друга, страх неподделен, боль неподдельна, ну и расчет тоже. Цель у всех одна – спастись.
Шварц заметно успокоился.
– Скоро я закончу, – сказал он. – Мы действительно получили недельное разрешение на жительство. Я стоял у ворот лагеря, ждал Хелен. День клонился к вечеру. Моросил мелкий дождик. С ней был врач. Секунду она говорила с ним, еще не заметив меня. Говорила оживленно, и лицо было оживленнее обычного, мне показалось, будто я с улицы заглядываю в комнату, а обитатели об этом не догадываются. Потом она увидела меня.
«Ваша жена очень больна», – сказал мне врач.
«Это правда, – смеясь, сказала Хелен. – Меня отпускают в больницу, где я и умру. Такова договоренность».
«Я не шучу! – запротестовал врач. – Вашей жене действительно необходимо лечь в больницу».
«Почему же она до сих пор не там?» – спросил я.
«Что все это значит? – сказала Хелен. – Я не больна и в больницу не пойду».
«Вы можете устроить ее в больницу, – спросил я врача, – где она будет в безопасности?»
«Нет», – помолчав, ответил он.
Хелен опять рассмеялась: «Конечно же, нет. Какой глупый разговор. Adieu[20], Жан».
Она зашагала по дороге. Я хотел спросить врача, что с ней, но не смог. Он посмотрел на меня, быстро отвернулся и пошел обратно в лагерь. Я последовал за Хелен.
«Паспорт у тебя?» – спросил я.
Она кивнула.
«Дай мне сумку», – сказал я.
«Там совсем немного».
«Все равно, дай».
«У меня сохранилось вечернее платье, которое ты купил мне в Париже».
Мы шли вниз по дороге.
«Ты больна?» – спросил я.
«Будь я вправду больна, я бы не смогла идти. И температурила бы. Я не больна. Он лжет. Хотел, чтобы я осталась. Посмотри на меня. Разве у меня больной вид?»
Она остановилась.
«Да», – сказал я.
«Не грусти», – сказала она.
«Я не грущу».
Теперь я знал, что она больна, и знал, что мне она никогда правды не скажет. «Тебе помогло бы, если бы ты легла в больницу?»
«Нет! – сказала она. – Ничуть! Поверь мне. Будь я больна и больница могла бы мне помочь, я бы сразу попыталась попасть туда. Поверь!»